Ястреб деловито сунул руки в карманы и уселся поудобнее.
- И это усложняет дело. Я, конечно, и не рассчитывал, что он заберет
все сразу, но, по крайней мере, он мог вывести меня на людей, которым бы
это было под силу.
- Сегодня я буду на приеме, - он умолк, обгрызая остатки ногтя на
мизинце, - где ты наверняка сможешь их продать. На "Вершине Башни" Алексис
Спиннел устраивает большой прием в честь Регины Аболафии.
- На "Вершине Башни"?..
Да, давненько я не общался с Ястребом. "Адская кухня" - в десять;
"Вершина Башни" - в полночь...
- Я там буду из-за Эдны Сайлем.
Эдна Сайлем - старейшая Певица Нью-Йорка.
Имя сенатора Аболафии в тот вечер уже мелькало надо мной световой
полосой. И кроме того, в памяти всплыло имя Алексиса Спиннела; в одном из
бесчисленных журналов, прочитанных мною от корки до корки в дороге с
Марса, оно было связано с чертовски крупной суммой денег.
- Ну что ж, я с удовольствием повидаю Эдну еще разок, - небрежно
бросил я. - Хотя она меня наверное не вспомнит.
Еще в самом начале знакомства с Ястребом я понял, что Спиннел и люди
его круга, ведут некую игру. При этом победителем из игры выходит тот,
кому удается собрать под одной крышей как можно больше городских Певцов. В
Нью-Йорке всего пять Певцов (он на втором месте с Лаксом, что на Япетусе).
А на первом месте по количеству Певцов - Токио, там их семеро.
- Прием с двумя Певцами?
- Скорее с четырьмя, если... там буду и я.
На бал в честь вступления мэра в должность приглашено четверо.
Я удивленно приподнял бровь.
- Эдна должна сообщить мне Слово. Сегодня ночью оно меняется.
- Ладно, - сказал я. - Не знаю, что там у тебя на уме, но я готов.
Я захлопнул портфель.
Мы побрели обратно, в сторону Таймс-сквер. Когда мы дошли до Восьмой
авеню и первого пластиплекса, Ястреб остановился.
- Одну минуту, - сказал он и застегнул куртку на все пуговицы. -
Теперь порядок.
Пожалуй, лучшего прикрытия, чем прогулка с Певцом по улицам Нью-Йорка
(а еще два года назад я неоднократно задавался вопросом: не безумие ли это
для человека моей профессии?) для человека моей профессии не найти.
Попытайтесь вспомнить, когда вы в последний раз видели, как сворачивает за
угол Пятьдесят седьмой улицы ваш любимый актер объемного кино. Только
честно. Узнали бы вы потом серую неприметную личность в твидовой куртке,
плетущуюся на полшага позади знаменитости?
На Таймс-сквер Ястреба узнавал каждый второй. При его молодости,
траурном наряде, босыми ногами с черными ступнями и блеклыми волосами, он
был, вне всяких сомнений, самым колоритным из Певцов. Улыбки,
подмигивания; а многие просто тыкали пальцами таращили глаза.
- Не можешь ли ты сказать поточнее, кто именно из приглашенных туда в
состоянии избавить меня от этого хлама?
- Понимаешь, Алексис страшно гордится, когда его принимают за
авантюриста. Наверное, авантюристы поражают его воображение. Да и вообще,
он в состоянии дать тебе гораздо больше, чем ты сможешь получить, торгуя
ими в розницу на улице.
- Ты обратишь его внимание на то, что они краденые?
- Не исключено, что при таком замечании он заинтересуется еще больше.
- Что ж, так и будет, дружище.
Мы спустились в под-под. Служащий в разменной будке собрался было не
глядя взять у Ястреба монету, но, подняв голову, замер. Обалдело улыбаясь
он пробормотал что-то нечленораздельное и жестом разрешил нам войти.
- О, благодарю вас, - произнес Ястреб с таким неподдельным
изумлением, как будто подобное происходит с ним впервые. (Два года назад
он высказал мне одну мудрую мысль: "Как только я начну выглядеть
соответственно своим запросам, все это тут же закончится". Я до сих пор не
устаю удивляться тому, как он пользуется своей славой. Познакомившись с
Эдной Сайлем, я тут же поделился с ней своими соображениями по этому
поводу, и она так же простодушно ответила: "Но ведь на то мы и
избранные!")
В ярко-освещенном вагоне мы уселись на длинное сиденье: Ястреб сложил
руки на коленях и закинул ногу на ногу. Толпа пестро разодетых
бездельников шумела и тыкала в сторону Певца пальцами, стараясь, чтобы он
этого не заметил. Ястреб вообще на них не смотрел, а я старался, чтобы
никто не заметил, что я смотрю.
Что-то темное промелькнуло в окне.
Под вагоном загудело.
Накренилось.
Встряхнуло; мы выехали на поверхность.
Город примерял свои усыпанные блестками наряды и выбрасывал их за
деревья Форт-Трайона. Внезапно в окне напротив что-то засверкало.
Понеслись вихрем балки станции. Мы вышли на платформу. Моросил дождь.
Вывеска гласила:
СТАНЦИЯ "ДВЕНАДЦАТЬ БАШЕН".
- Знал бы, что буду не один, велел бы Алексу прислать за нами машину.
Я ведь не обещал ему что точно приду.
- А все-таки, удобно ли мне там появляться?
- Разве ты там не бывал до этого вместе со мной?
- Да, как-то раз было дело, - сказал я. - И все же, как по-твоему...
Он бросил на меня уничтожающий взгляд. Пожалуй, Спиннел в любом
случае будет страшно рад Ястребу, притащи тот с собой хоть целую шайку
настоящих чумазых бродяг, - Певцы славятся подобными проделками. Одним
приличным вором больше, одним меньше - Спиннел все равно будет оставаться
в тени. С одной стороны в город врезались скалы. Слева, за воротами, к
первым башням подступали сады. Двенадцать громадных роскошных небоскребов
угрожающе тянулись к низким облакам.
- Ястреб, Певец, - представился Ястреб в микрофон на воротах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16