Президент и первая леди осторожно продвигались сквозь возбужденные, бурлящие толпы в Зеленом, Голубом и Красном залах.
Президенту не нужно было здесь ничего особенно добиваться. Тут присутствовали преданные ему люди. Они были, однако, ого друзьями, и он хотел, чтобы им было весело в ого доме. К тому же Кеннеди были свойственны привычки политических деятелей. Он знал, что люди любят, когда их замечают, и что им льстит, когда помнят их имена. Проходя через толпу, президент остановился перед только что назначенным министром почты и связи Джоном А. Гронуски, который был впервые на приеме в Белом доме, и перед министром финансов Дугласом Диллоном. Филлис и Дуглас Диллоны сказали ему, что он в великолепной форме. Диллон добавил:
— Здравствуйте и прощайте. Мы отправляемся в Японию.
— Я знаю, — ответил Кеннеди, кисло улыбнувшись. — Вы едете в Японию, а я должен ехать в Техас — И вздохнув, добавил: — О господи, как бы мне хотелось поменяться с вами местами!
В банкетном зале его ждала закуска в стакан пунша. Он быстро прошел через зал, возвратился в кабинет, надел очки и в течение часа сидел над телеграммами из-за границы. Первая леди задержалась несколько дольше, затем поднялась наверх вместе с Робертом (Бобби) Кеннеди. Жаклин сказала ему, что с интересом едет в Техас и примет участие в предвыборной кампании. После ухода Бобби и Этель Джеку и Джекки удалось пообедать дома одним, и те немногие телефонные разговоры, которые они вели, были с друзьями и родственниками. Дома были письма от родных. Мать Джекки писала, чтобы она весело провела время. Другое письмо, от свекрови, было примерно в том же духе. Она писала, что побывала в Нью-Йорке, говорила там с разными людьми по поводу недавнего визита президента в Нью-Йорк. Президент был там без обычной полицейской охраны, отмечала она, и публика с энтузиазмом к этому отнеслась.
Единственным вмешательством извне в этот вечер 20 ноября 1963 года был телефонный звонок заместителя государственного секретаря Джорджа Болла. Болл только что вернулся из Европы, где участвовал в ряде совещаний. Возвратившись в США, Болл автоматически становился исполняющим обязанности государственного секретаря, и в 21.20 он доложил, что прибыл в распоряжение президента. На какое-то время Джек должен был снова стать президентом. Он мельком затронул несколько вопросов, которые могли вызвать осложнения. Болл обещал заняться этими проблемами.
— Хорошо, — сказал президент. — Я вернусь из Техаса в воскресенье. Приезжайте в Кемп Дэвид. Там будет Кэбот Лодж, и мы обсудим эти вопросы. — Затем он положил трубку и отправился на второй этаж.
Гости танцевали. Для этого, собственно, и был предназначен Восточный зал. Его полное название — Восточный бальный мал, и танцевавшие здесь сторонники Кеннеди молодые кавалеры и их элегантные дамы казались на своем месте. Для них не было ничего необычного и этих танцах. Будущее обещало тысячи таких вечеров. Прием судей продолжился без каких-либо помех. Скользя но натертому воском паркету, агенты секретной службы весело танцевали и Тустен, но подозревая, что через три дня на этом самом полу, где они делают сейчас свои пиру. пируэты в деревянном ящике будет покоиться тело президента, которого они дали клятву защищать. Знай это, они отдали бы свою жизнь. Ничто, однако, не предвещало беды. Офицеры кружились в танце, в то время как в комнате над ними спал тот, кто был по конституции их главнокомандующим. Самые могучие в истории военные силы но могли помешать катастрофе.
И все же…
Нити, которые ткала судьба, отбрасывали невидимые тони. Оливер С. Халлет, капитан третьего ранга военно-морских сил США, трудился в эту среду в оперативном отделе Полого дома над расшифровкой последних телеграмм дли президента. Поступавшие сообщения не представляли особого интереса. Однако само присутствие помощника адъютанта президента по военно-морским делам и Белом доме можно считать странной иронией судьбы. Так как капитан третьего ранга Халлет получил свое назначение совсем недавно, он и его супруга Джоан не были приглашены на прием. Волею злосчастной судьбы они, однако, были связаны с событиями, которые должны были произойти менее чем через сорок часов. Девять месяцев назад Халлет был назначен на свой пост в Белом доме. Перед этим он нес службу на подводной лодке, а еще ранее он и его жена работали в десятиэтажном жилом здании и Москве, где помещается посольство США в СССР. Он был военно-морским атташе. Джоан работала в приемной посольства. И последний день октября 1959 года в холл посольства пошел, широко шагая, худосочный юноша со странно посаженными глазами и швырнул на стол Джоан Халлет свои зеленый паспорт. Он сообщил ей, говоря с южным акцентом, что пришел отказаться от своего американского гражданства.
Сотрудники, работающие в приемной, не занимаются такого рода вопросами. Не занимаются ими и атташе. Посольство являет собой тесный мирок, и Халлеты неоднократно видели ожесточенного молодого человека, когда он вновь появлялся для бесед с послом Ллуэлином Томпсоном и сотрудниками консульства США. Консулы приводили ему массу аргументов. Их задача заключалась в том, чтобы уговаривать потенциальных перебежчиков отказаться от своего намерения. Халлет и его жена потеряли со временем молодого человека из виду. Их переводили с одного места на другое. Так же как и Ллуэлин Томпсон, который был назначен в 1962 году послом по особым поручениям, они возвратились на родину. Халлет присоединился к официальному окружению президента с местопребыванием по адресу Пенсильвания-авеню, 1600.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31