Vor Madrid im Schutzengraben,
In der Stunde der Gefahr,
Mit den eisernen Brigaden,
Sein Herz voll Hass geladen,
Stand Bans, der Kommissar.

Особенно ему нравилась строчка "Sein Herz voll Hass geladen", что означало "С сердцем, полным ненависти".
Он пел ее снова и снова, спускаясь до Шаттука, а затем поднимаясь по Телеграфной. Никто не обращал на него внимания, потому что для Беркли того времени это было обычное явление. Порой до десяти студентов в ряд, все в джинсах, вышагивали по улицам, распевая левацкие песни и сталкивая людей с дороги.

***

Ему помахала рукой женщина, стоявшая за прилавком магазинчика "Университетская музыка", что на углу Телеграфной и Ченнинг, - Николаc частенько там просматривал пластинки. Он зашел внутрь.
- Ты не в форме, - сказала женщина.
- Я бросил этот фашистский университет, - ответил Николаc, что в какой-то степени было правдой.
Пат извинилась - надо было обслужить покупателя - а Николаc взял сюиту из "Жар-птицы", отнес диск в кабинку для прослушивания и поставил ту сторону, где гигантское яйцо раскалывается. Это соответствовало его настроению, хотя он не знал, что именно вылупится из яйца. На обложке пластинки художник изобразил просто яйцо - и еще какого-то типа с копьем, явно вознамерившегося яйцо разбить.
Позже в кабинку для прослушивания зашла Пат, и они поговорили о сложившейся ситуации.
- Может, Герб возьмет тебя на работу, - предположила Пат. - Ты знаешь наш товар и хорошо разбираешься в классической музыке.
- Да я знаю, где у вас лежит каждая пластинка! - воскликнул Николаc, загоревшись этой идеей.
- Тебе придется носить костюм и галстук.
- У меня они есть, - ответил Николаc.
Так в девятнадцать лет он принял, пожалуй, самое серьезное решение в своей жизни, потому что оно будто заморозило его навеки, превратило в яйцо, из которого никогда ничего не вылупится. По крайней мере скорлупа оставалась целой двадцать пять лет - чудовищно долгое время для того, кто, по сути, никогда ничем не занимался, а только играл в парках Беркли, посещал там же публичные школы и проводил субботние дни в кинотеатре на Солано-авеню, где показывали выпуск новостей, научно-популярный журнал и два мультика до основного фильма - и все за одиннадцать центов.
Работа в магазине на Телеграфной сделала Николаcа неотъемлемой частью пейзажа Беркли и отрезала все возможности для роста или познания иной жизни, иного, большего мира. Николаc вырос в Беркли и в Беркли остался, научившись, как продавать пластинки, а позднее и заказывать их, как заинтересовывать клиентов новыми исполнителями, под каким предлогом не принимать обратно дефектный товар, как менять туалетную бумагу в умывальной за кабинкой для прослушивания номер три…
Все это превратилось в его мир: Бинг Кросби, Фрэнк Синатра и Элла Ма Морс, "Оклахома!", а позднее "На юге тихоокеанского побережья", "Открой дверь, Ричард" и "Если бы я знала, что ты придешь, я бы испекла пирог". Николаc стоял за прилавком, когда "Коламбия" начала выпускать долгоиграющие пластинки. Он открывал коробки с товаром от дистрибьюторов, когда появился Марио Ланца, и проводил инвентаризацию, когда Марио Ланца умер. Он лично продал пять тысяч пластинок Яна Пирса "Синяя птица счастья", всей душой ненавидя каждый экземпляр. Он был на месте, когда "Кэпитол Рекорде" открыли свою серию классической музыки и когда ее свернули. Он был рад, что занялся розничной торговлей пластинок, потому что любил классическую музыку и любил сами пластинки, любил продавать их клиентам, которых знал лично, и покупать для собственной коллекции со скидкой; и в то же время ненавидел себя за это решение, потому что в первый же день работы, когда ему велели подмести пол, Николаc понял, что всю свою жизнь будет наполовину уборщиком, наполовину посыльным - родилось то же самое двойственное чувство, которое он испытывал по отношению к университету и к своему отцу.
Двойственное чувство он испытывал и к Гербу Джекмэну хозяину магазина, женатому на ирландке Лат. Пат была очень хорошенькой и много младше Герба; долгие-долгие годы Николаc сходил по ней с ума, пока они все не стали старше и начали вместе выпивать в одном кабачке в Эль-Черрито, где играл Лу Уоттерс со своим диксилендом.
Я впервые встретил Николаcа в 1951 году, когда оркестр Лу Уоттерса превратился в оркестр Турка Мерфи и подписал контракт с "Коламбия Рекорде". Во время перерыва на обед Николаc частенько захаживал в книжный магазин, где я работал, и просматривал Пруста, Джойса и Кафку - книги, которые продавали студенты, когда курс литературы - и их интерес к ней - заканчивался. Отрезанный от университета, Николаc Брейди покупал подержанные книги, которые ему не пришлось изучать на занятиях. Он неплохо знал английскую литературу, и вскоре мы начали общаться, подружились и некоторое время даже снимали вместе квартиру на втором этаже бурого дома на улице Банкрофт, рядом с его и моим магазинами.
Я тогда как раз продал свой первый научно-фантастический рассказ Тони Бучеру, в журнал "Фэнтези и научная фантастика", за семьдесят пять долларов и подумывал бросить работу продавца и все время посвятить сочинительству. Впоследствии я так и поступил и стал профессиональным писателем.

Глава 2

Первое паранормальное явление произошло с Николасом Брейди в доме по улице Сан-Франциско, который он и Рэйчел, поженившись, купили за 3750 долларов в 1953 году. Дом был очень старый - одно из первых, чудом сохранившихся строений в Беркли, лишь тридцати футов шириной, в болотистой местности, без гаража и отопления; единственным источником тепла служила плита на кухне. Месячная плата составляла всего 27.50, именно поэтому они жили там так долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11