Это была огромная, просто огромная — шесть футов высотой — деревянная скульптура толстого, раздраженного, весьма несимпатичного младенца. Младенец был одет в чепчик и огромное белое платьице, на ногах — вязаные пинетки. Это была девочка с совершенно круглой, вырезанной из мясницкой колоды головой, напоминающей колонну из зернистого камня с прорезанными в ней чертами лица. На ней был надет подгузник. Она сидела, вытянув вперед толстые ножки, а в толстых ручках, заканчивающихся еще более толстыми ладошками, держала на удивление крошечную мать. Гарриет просто остолбенела.
Миссис Робинсон восклицала, прижав руку к сердцу: «Она просто гений».
Это было уже слишком даже для рабочего, который больше не стал сдерживаться и довольно грубо спросил:
— Кто?
— Как кто, скульптор. Она потрясающа… она гениальна… просто сияющая звезда на небосклоне.
— Это сделала дама?
— Если вы закончили… — напыщенно сказал мистер Робинсон.
— Да, да, я только хотел убрать мусор. Где вы хотите ее… это?..
— Дорогая, я все же думаю, пусть это будет угол за дверью, тогда она не будет видна сразу же. А если смотреть с кушетки, она будет в комнате главной, понимаешь?
— Это уж точно, — заметил рабочий, сгребая ладонями стружки и заталкивая их обратно в ящик.
— Будьте так добры, уберите тут без ваших комментариев, — обиженно заявил мистер Робинсон.
Пофыркивающий рабочий оттащил младенца в угол и убрал ящик.
Когда Гарриет уходила, мистер и миссис Робинсон стояли, держась за руки, в безмолвном восторге глядя на скульптуру.
Гарриет вышла на улицу и записала в блокноте:
ОЛЕ-ГОЛЛИ БЫЛА ПРАВА. СУЩЕСТВУЕТ СТОЛЬКО СПОСОБОВ ЖИТЬ, СКОЛЬКО ЛЮДЕЙ НА ЗЕМЛЕ. ПОСМОТРИМ, ЧТО ОНА СКАЖЕТ, КОГДА УЗНАЕТ ПРО СТОПУДОВОГО МЛАДЕНЦА. ОЙ, Я СОВСЕМ ЗАБЫЛА.
Она прервалась на минутку и уставилась куда-то в пространство.
КОГДА КТО-ТО УЕЗЖАЕТ, ВСЕГДА ЕСТЬ ЧТО-ТО, ЧТО ТЫ ИМ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ. ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ ИМ ЧТО-ТО, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ПОСЛЕ. НО ОЛЕ-ГОЛЛИ НЕ УМЕРЛА.
Она с треском захлопнула блокнот, ощущая что-то похожее на ярость. Потом вскочила и направилась туда, где жило семейство Дей Санти. В магазине ничего особенного не происходило, и она прокралась на задний двор понаблюдать за Малышом Джо Карри.
Он сидел в окружении такого количества еды, какого хватило бы на прокорм взвода морской пехоты в течение недели. Он весело чавкал. Гарриет попыталась угадать, приходили ли уже дети. Вдруг в магазине зазвенел телефон. Малыш Джо с виноватым видом стал на всякий случай прятать свою снедь, но тут из магазина раздался вопль, от которого леденела кровь. У Малыша Джо от испуга изо рта выпал кусок хлеба. Гарриет рванулась посмотреть, что происходит.
Мама Дей Санти в полуобморочном состоянии повисла на Бруно, но при этом ей как-то удавалось кричать, словно умирающей оперной диве:
— Ecco, ecco, он убит… все пропало… Dio… Dio.
— Нет, Мама, это просто несчастный случай… — начал Бруно, беспомощно глядя на Папу Дей Санти, который вешал телефонную трубку.
— Мертв, убит, грузовик разбит вдребезги, eccola… Dio… Dio… mio figlio… — тут она наконец упала в обморок.
Казалось, что Бруно не сможет удержать этот немалый вес, и Папа Дей Санти поспешил ему на помощь, крича:
— Мама, Мама, грузовик не разбит вдребезги, Фабио не разбился, ничего не разбито, только его голова будет разбита, когда он вернется… Крыло грузовика… это все, только крыло.
Синьора Дей Санти немедленно пришла в себя и стала метаться по магазину, неистово размахивая руками и что-то крича по-итальянски. Покупатели стояли вокруг как замороженные. Она металась туда и сюда, туда и сюда, пока наконец с огромной скоростью не выскочила в кладовку, где обнаружила Малыша Джо все еще дожевывавшего огурец.
— Ecco… неплохо, ворует прямо из-под носа… — одной рукой она сгребла всю еду, другой схватила Малыша Джо за ухо и потащила его обратно в магазин. Семья стояла, открыв рты. Покупатели, наконец, пришли в себя и стали пробираться к дверям, чувствуя, что с них уже достаточно.
— Мама, Мама, ti calma… — начал Папа Дей Санти, но видя доказательства преступления, сам начал кричать какие-то неразборчивые, но ужасно звучащие слова.
— Папа, — старался перекричать его Бруно, — где Фабио? Он ранен? Он в больнице?
— Он? Он? С НИМ все в порядке. Evidentemente. Что с ним может случиться? Это ГРУЗОВИК! ГРУЗОВИК разбит, — выпалил Папа Дей Санти и снова начал орать на малыша Джо. — Уволен! Ты уволен!! У нас тут не ресторан!!!
Внезапно дверь магазина звякнула, потом захлопнулась, и воцарилось полное молчание. Все уставились на вошедшего Фабио. На лбу у него был прилеплен крохотный кусочек пластыря.
— Мой СЫНННННН! — закричала Мама Дей Санти и рванулась к нему. — Ты РАНЕНННННН! Он ранен. Папа, смотри, он ранен, — она так стремительно бросилась к нему, что Фабио пришлось прижаться к двери.
— Это ничего. Мама, ничего, — улыбаясь, проговорил он.
Она выпрямилась, с минуту пристально вглядывалась в него, а потом дала сыну полновесную пощечину.
— Твой ОТЕЦ голыми руками зарабатывал на этот грузовик, ТЯЖЕЛО работал, не так, как ты, ТЯЖЕЛО. Понял?
Все семейство благоговейно смотрело на нее, Гарриет тоже. Фабио побагровел, слезы брызнули у него из глаз.
— Мама… — начал он.
— Ты мне не мамкай. Ты мне не сын больше… не сын, — она подняла палец к потолку. — С этого… дня… и…
— Мама, — прервал ее Папа Дей Санти, — не надо. Пока не надо. Давай еще посмотрим. Давай посмотрим, что мальчик хочет сказать.
Гарриет сгорала от любопытства.
Фабио бросил на отца благодарный взгляд. Он был ужасно смущен. Он порылся в карманах, нашел старую смятую сигарету и засунул ее в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58