Тогда-то я и принес по совету Кийлике пачку соли, а Кийлике взял фонарик у привидения, которое, несмотря на запрет, к этому времени уселось на вышеназванные ремешки сбруи. Но когда мы вошли в соседнюю комнату посмотреть, кого же накормить солью, выяснилось, что выбора у нас нет, потому что только Петерсон спал на спине с открытым ртом.
— Как ты думаешь, сколько соли потребуется, чтобы вызвать жажду? — спросил я. Но Кийлике не знал и предположил, что для начала достаточно одной чайной ложки.
После этого мы крадучись выбрались из соседней комнаты, вернули Кауру фонарик и спрятались у себя в комнате за приоткрытой дверью.
— Скоро он выйдет, — сказал Кийлике. — Теперь эта соль должна уже раствориться.
И так оно и случилось, что видно из того, что дверь соседней комнаты отворилась и на пороге появился Петер-сон. Но вместо того чтобы закричать от страха нечеловеческим голосом, он лишь почесал затылок, скосил глаза на висящего под потолком Каура и спокойно направился в умывальную.
Как вы понимаете, мы были очень изумлены, И не знали, что думать.
— Это все оттого, что призраки становятся ленивыми, — рассердился Кийлике.
— Я же утверждал, что нельзя садиться на хвостовой ремень. И почему Каур не взял фонарик в зубы?
И хотя Каур тотчас учел критику, это ничего не дало. Попив воды, Петерсон прошел мимо него опять с таким выражением лица, будто призрак, державший под простыней зажженный фонарик, — привычное, будничное явление.
Конечно, от этого у нас упало настроение, потому что время — самое дорогое достояние человека и нет смысла расходовать его зря.
«Хочу все знать!» — гласит плакат в кабинете физики. И мы тоже. Мы тут же начали обсуждать, что случилось с Петерсоном.
— У Петерсона куриная слепота, — сказал Топп, подразумевая, что в полутемном помещении Петерсон мог вообще не заметить Каура.
Этому никто не поверил, потому что позже у Каура был даже горящий фонарик в зубах. Да и в окно с улицы падал свет.
— Может быть, он был в ненормальном состоянии, — предположил Кийлике, подразумевая, не является ли Петерсон лунатиком.
В это тоже никто не поверил, потому что, как всем известно, лунатики, двигаясь ночью в темноте, протягивают впереди себя руки, а протянутых вперед рук у Петерсона никто не заметил.
Тогда Трауберг начал говорить и одним махом разгадал эту головоломку.
— Петерсон занимается в историческом кружке, — сказал Трауберг, — где наука под названием «материализм» ясно доказывает, что призраков и привидений не существует. А если некоторым людям доказано, что чего-то нет, то потом можешь им дать это хоть руками потрогать, все равно не поверят.
Поскольку Трауберг умный парень, больше никто не сомневался, что мы зря подвесили Каура. И ни у кого больше не возникло желания посолить вместо Петерсона какого-нибудь другого ученика, потому что сила современной науки известна, а список членов исторического кружка так поздно вечером негде было достать.
— Если у человека выработалось мировоззрение, для него уже ничего не значит то, что видят его глаза, — сказал Трауберг. И посоветовал спустить вниз Каура вместе с белой простыней и всей сбруей.
Но когда мы собирались это сделать, на лестнице послышались шаги и постукивание палки, которая, как все знают, вырезана из можжевельника и принадлежит сторожу Сидорову, охраняющему по совместительству ночной покой интерната, Теперь я и подошел к тому, о чем заведующая интернатом сказала «нарушение ночного покоя и пугание старого человека», — потому что она и слушать не захотела, как все было на самом деле и что никто ничего не нарушал и никто не пугал Сидорова. Он испугался самостоятельно и по собственной инициативе.
Знание — свет, невежество — тьма, говорит учительница русского языка, и это верно, Если бы сторож Сидоров в молодости тоже посещал исторический кружок, он бы, увидав привидение, и глазом не моргнул.
Сбрую и другие ненужные для учебного процесса вещи Каур отнес обратно домой.
КАК МЫ ЗАПОЛНЯЛИ СОЦИОЛОГИЧЕСКУЮ АНКЕТУ

(Объяснительная записка Агу Сихвки директору школы)
Чтобы честно рассказать все, как было, я должен начать с того урока классной руководительницы, когда к нам пришел социолог и дал каждому анкету, не считая только меня и Кийлике, потому что мы в это время были в подвале, чинили вешалку.
Поскольку в газетах пишут, что социология имеет важное значение, меня и Кийлике очень обидело, что нас отстранили от общего мероприятия, Кийлике сказал:
— Очень мило. Шалопаи из второго класса опрокидывают вешалку, а нас с Сихвкой посылают чинить. Уж если ее и должен был чинить кто-то из нашего класса, так следовало послать Топпа — ведь он вожатый у октябрят. У Топпа теперь есть анкета, а о нас никто не подумал. — И Кийлике стал тереть глаза, словно у него потекли слезы, чего на самом деле не было.
Классная руководительница товарищ Пюкк тоже поняла это.
Она сказала:
— Кийлике, не паясничай. У товарища социолога, когда он пришел в наш класс, больше не было с собой анкет. А на столе в учительской лежит еще целая пачка. Когда урок кончится, пойди возьми там себе и Сихвке.
Теперь я продолжу с того места, когда Кийлике уже сходил в учительскую и принес себе и мне анкеты. Или, еще лучше, я продолжу с того места, когда мы были уже в интернате и читали, что личность заполняющего анкету останется неизвестной, пишите смело, и все, что напишете, будет использовано в научной исследовательской работе для получения ученой степени кандидата педагогических наук.
Возможность остаться неизвестным очень понравилась Кийлике.
— Это действительно важно, что личность заполняющего останется неизвестной, — сказал Кийлике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31