»
И Чарли с вызовом посмотрел на соперника.
31. Гонки «Табачных ящиков»
— Внимание! Внимание! Тотчас же после окончания соревнований малолитражных машин состоятся гонки машин первой категории. Всего соревнуются одиннадцать машин. Состоятся четыре заезда — по три машины в каждом. Последние две машины будут соревноваться на боковых дорожках.
Радиорупоры кричали во все горло. Толпа, уже подогретая радиокомментаторами, гудела, волновалась, азартно спорила и азартно заключала пари. Большинство ставило на прошлогодних конкурентов.
— Смотри, Дональд, опять попадешься, как в прошлом году. И охота тебе ставить на этого Мэрфи! Я вот поставил на Робинсона и спокоен: этот меня не подведет. Поглядел бы ты на его машину — красота! — говорил обливающийся потом толстяк в помятой шляпе своему приятелю — очень угрюмому и нервному субъекту в галстуке бабочкой.
— Принципиально не желай ставить на черномазого, — отозвался тот, сворачивая галстук чуть не к самому уху. — Пускай потеряю, зато на своем.
— Ну и дурень, — хладнокровно констатировал толстяк. — Не все ли равно, на ком наживать деньги — на черном или на белом! Деньги не пахнут! — захохотал он.
Разговор этот шел у самого барьера, огораживающего шоссе, на котором происходили гонки. Весь барьер, на всей дистанции, был облеплен взрослыми и ребятами, сбежавшимися и приехавшими не только из города, но и из соседних местечек и ферм. Все друзья Чарли были уже на месте: Пабло со своей семьей, Квинси с близнецами, которые никак не могли стоять спокойно и ныряли то тут, то там в толпу, ища более удобного местечка. Квинси стоял рядом с Салли Робинсон и сочувственно посматривал на нее. Он отлично понимал ее состояние.
— Не волнуйтесь так, мэм, — сказал он ей. — Ваш Чарли не подведет — не такой он парень. Я это и своим мальчикам каждый день говорю: берите, мол, пример с Робинсона, я буду только доволен.
— Спасибо вам. — Салли благодарно взглянула на него. — У вас тоже отличные ребятки и наши большие друзья… Нет, я не волнуюсь, мистер Квинси.
— А вот и неправду говоришь, дочка. — Цезарь, незаметно подошедший вместе с Темпи, взял Салли за руку. — Пульс так и прыгает, как говорил наш полковой доктор.
— Ох, Цезарь, вы замечательно выступали, но я очень за вас боюсь, — сказала Салли, живо оборачиваясь к нему. — Я все время смотрела на Большого Босса и дрожала за вас — он сидел волк волком и готов был сожрать, проглотить вас.
— Не проглотит — подавится! — засмеялся Цезарь. — Если бы дело шло об одном негре Цезаре, так его бы давно не было, но, к счастью, нас много и с нами теперь не так-то легко справиться. — И он лукаво подмигнул Квинси.
Немного поодаль от них Мери Смит нетерпеливо спрашивала у Джоя:
— Когда же наконец начнется? Когда поедет Чарли? Я прямо не доживу, кажется…
— Доживешь, — хладнокровно отвечал Джой. — Вон, гляди, сейчас начнутся заезды малышей. Их малолитражки уже на помосте.
Толпа зашумела сильнее, все вытягивали шею и становились на носки, чтобы лучше видеть. Действительно, на наклонном помосте устанавливали первые малолитражки, которые должны были открывать гонки. На этом помосте автомобили удерживались особым рычагом, который потом, по сигналу судьи, мгновенно отводился в сторону, давая свободу машинам. Такое устройство было введено недавно. Еще года два назад машину каждого гонщика толкал по сигналу менеджер, и она уже по инерции катилась дальше. Поэтому результат гонок зависел не от ходовых качеств машины, а от силы толчка, которым менеджер отправлял в путь «своего» гонщика.
— На старте малолитражные машины. Номер первый — Виллиам Хойт, номер второй — Роберт Хансен, номер третий — Поль Годфрей, победитель прошлогодних состязаний малолитражек, — объявил резкий голос радиодиктора.
Раздался выстрел, и маленькие машинки скатились с помоста. Толпа закричала, замахала руками, подбодряя гонщиков. Фотографы местных и гренджерских газет выбежали на дорожки и, припав на колени, фотографировали соревнующихся. Кинооператоры крутили ручки своих аппаратов, радиодиктор комментировал каждый участок гонок, пройденный машинами. Наши друзья, несмотря на то что машины малышей интересовали их значительно меньше, все же азартно следили за состязанием и изо всех сил старались сохранить свои «выгодные» места.
— Я буду пока молиться за Чарли… Я буду молиться, не мешайте мне. — Мери Смит закрыла глаза.
Джой Беннет расхохотался:
— Что ж, ты так и будешь стоять с закрытыми глазами? Как же ты увидишь гонки?
Мери Смит открыла глаза.
— Правда. Я об этом и не подумала, — сказала она грустно. — Ну хорошо, я попробую молиться с открытыми глазами, только ты, уж пожалуйста, не смейся надо мной.
Но Беннету в этот момент было не до смеха: какой-то человек совершенно заслонил от него своей спиной всю дистанцию. Надо было во что бы то ни стало пробиться снова вперед. И Джой начал изо всей силы действовать плечами и локтями.
Наверху, у самого помоста, собралась группа гонщиков постарше, ожидавшая своего заезда. Тут были и Чарли с Василем, Мальчики разговаривали с двумя подошедшими к ним джентльменами — мистером Ричардсоном и доктором Рендалем. В такую ответственную минуту учитель не мог оставить своего любимца без напутствия. Полтора часа назад, сидя в театре, Ричи и его друг-доктор поняли, какое страшное разочарование должен был пережить Чарльз Робинсон, не услышав имени отца среди тех, кто погиб за родину. И учитель тут же решил непременно отыскать мальчика на старте и обласкать его, показать ему, что друзья о нем думают.
Теперь он и доктор наперебой старались ободрить Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120