Ему казалось, что именно теперь, после такой жестокой бойни, особенно важно воспитать новое поколение в духе благородства, чести, истинного демократизма. Он считал это высокой целью своей жизни я не стеснялся говорить об этом.
Войну Ричи провел младшим офицером на транспортном судне. Осколок гитлеровской бомбы повредил ему левую руку, так что она плохо сгибалась в плече, но Ричи считал это пустяком, не стоящим внимания, и, когда его называли «инвалидом войны» или «пострадавшим на войне», он всерьез обижался.
Судно его не раз пересекало океан и доходило до самого Мурманска — русского северного порта.
В свободные минуты он охотно рассказывал ученикам о плавании в минированных водах под беспрерывной бомбежкой фашистских самолетов, о Мурманске, о русских моряках. Он говорил, что это храбрые, великодушные и прямые люди — настоящие джентльмены и верные товарищи. Ричи подружился там с одним командиром подводной лодки, по имени Майкл Микайлов. Этот Майкл Микайлов взял на воспитание маленького мальчика, у которого погибла вся семья, и мальчик так к нему привязался, что не мог ни одного дня пробыть без своего нового отца. Однажды он даже спрятался у подводной лодке и вместе с моряками ушел в рейс. За это ему сильно влетело от Майкла, и на совете моряков решено было отослать мальчика учиться в морскую школу. Так что теперь этот маленький храбрец, наверно, стал настоящим моряком.
«Малютки» затаив дыхание слушали рассказы учителя о далекой, незнакомой стране, о русских. Они забрасывали Ричи вопросами: какая форма у русских моряков; как звали мальчика; кто были его родители; на каком языке разговаривал Ричи с Майклом Микайловым.
Учитель охотно удовлетворял их любопытство, А когда дело доходило до языка, то Ричи произносил несколько русских слов: «здравствуйте», «товарищ», «очень срочно», «самолет», «хорошо». Оказывается, его приятель Майкл, как и многие советские моряки, отлично объяснялся по-английски, и Ричи говорил, что ему было стыдно не знать русский язык.
С глубоким интересом слушал учителя Чарли. Отец его тоже служил во флоте, и ему казалось, что русские моряки, в особенности этот Майкл Микайлов, чем-то напоминают отца.
Своими рассказами, мягкостью, в которой чувствовалась большая внутренняя сила, заботливостью Ричи заслужил такую любовь учеников, какой не мог похвалиться ни один преподаватель в школе.
Уже по тому, как «малютки» входили в класс, как дружно и ласково приветствовали учителя, было заметно, что Ричи — их любимец.
Тонкий, смуглый, с густыми светлыми волосами, открывающими высокий, чистый лоб, учитель внимательно смотрел на них, пока они рассаживались. Наконец наступила тишина. Все глаза устремились на Ричи, перед которым лежала стопка тетрадей.
— В прошлый раз мы с вами писали сочинение на вольную тему, — начал учитель. — Некоторые темы, как, например, «Жизнь Георга Вашингтона», «Христофор Колумб», «Цель моей жизни», я сам предложил вам, остальные же темы я предоставил выбрать каждому из вас самостоятельно. Я хотел, чтобы каждый выбрал и придумал то, что ему нравится и кажется близким.
Ричардсон легким жестом дотронулся до тетрадей.
— Многие из вас выбрали темой «Цель моей жизни», — тут Ричи улыбнулся, — и если бы я не знал вас раньше, то теперь, по этим сочинениям, мог бы отлично познакомиться со всеми вами. Я узнал, что многие мальчики хотят стать чемпионами бокса и футбола, знаменитыми сыщиками и даже знаменитыми пиратами…
В кабинете раздался смех. В особенности смеялись девочки. А у некоторых мальчиков был явно смущенный вид.
— Что касается девочек, — продолжал Ричи, — то некоторые намереваются стать звездами кино, артистками и просто знаменитыми неизвестно в какой области…
Теперь очередь краснеть была за девочками, и мальчики начали строить им насмешливые гримасы и фыркать. Но учитель строго посмотрел на них, и шум моментально прекратился.
— Если же говорить серьезно, — сказал Ричи, — то должен признаться: я недоволен вами… В вашем классе, если не ошибаюсь, два отличника.
— Да, сэр, — поспешно отозвался со своего места Фэйни: — я и… — тут он сделал крохотную паузу, — Робинсон…
— Так… — Легкая усмешка пробежала по лицу учителя. — Очевидно, Мак-Магон, вам никогда не приходилось слышать историю о Джеке и Джоне.
— Нет, сэр, — сказал Фэйни менее поспешно. — А что это за история?
— Видите ли, Джек и Джон были два товарища, совершенно непохожие друг на друга. Об их характерах судили по тому, как они говорили о себе самих. Джек постоянно говорил: «Я и Джон», а Джон всегда ставил себя на второе место. «Джек и я», говорил он…
Фэйни закусил губу.
Ричи, словно не было этого отступления, продолжал:
— Наши лучшие ученики и на этот раз написали сочинения без единой грамматической ошибки. Впрочем, несмотря на это, одно из этих сочинений мне решительно не нравится.
— Чье? Чье это сочинение? — раздались голоса.
Чарли и Фэйни продолжали сидеть спокойно, как будто слова учителя их не касались, но на самом деле оба сильно волновались.
— Написано это сочинение на тему «Цель моей жизни», — продолжал Ричи. — Я не скажу вам, чье оно, но прочту вам из него несколько строк.
Он посмотрел на класс. Кое-кто нетерпеливо задвигался. Чарли, видимо, сразу успокоился. Фэйни хотя и не смутился, но старался не встречаться глазами с учителем.
Ричи открыл одну из тетрадей и начал чуть глуховатым, но выразительным голосом:
— «Цель моей жизни — стать во что бы то ни стало богатым, как Джон Рокфеллер, или Пирпойнт Морган, или Джулиус Розенвальд, Некоторые люди говорят, что богатство — это еще не все в жизни, но они говорят эго потому, что сами никогда не владели большими деньгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120