— Тайна, ма! Страшная, глубокая, роковая, таинственная тайна! — затараторила она, завладев новой фарфоровой копилкой, как две капли воды похожей на прежнюю.
Провожаемая подозрительным, робким взглядом матери, Кэт вышла из комнаты и направилась к заднему крыльцу коттеджа. Там, в тени большого каштана, ее дожидался взволнованный Джон Майнард.
— Достала? — торопливо спросил он, как только силуэт девочки появился на крыльце.
Кэт молча показала ему копилку.
— О-кэй! — с удовлетворением пробормотал Джон. — Сколько же там?
— Не знаю, — сказала Кэт, с грустью рассматривая кошечку. — Правда, она хорошенькая, Джонни? Я назвала ее Пусси… Она со мной даже спала. — Она прижала к себе фарфоровую головку кошки.
— Угу! — Джон смотрел больше на Кэт, чем на кошку. — Так сколько же в ней?
— Вот разобьешь — увидишь. — Кэт протянула ему копилку. — Надо только хорошенько ударить ее головой о камень или о стенку дома.
Джон ужаснулся:
— Разбить твою кошечку! Твою Пусси!.. Ни за что на свете!… И потом, для чего разбивать! Наверно, у нее в животе есть замок, как у всех копилок.
Кэт качнула апельсиновой головкой.
— Нет, — сказала она вздохнув, — у прежней копилки был замок, а эту па купил нарочно без замка. Сказал, что мне надо приучаться к бережливости и что у Фэйни всегда есть деньги, а я все свои трачу бог знает на что… Он знал, что я ни за что не захочу разбивать кошечку.
— Ну, вот и хорошо! — обрадовался Джон. — Значит, мы ее и не разобьем.
Кэт нахмурилась:
— Какой же ты бестолковый, Джонни! Ведь я говорила, что не разобью ее, если деньги понадобятся на какие-нибудь пустяки. А здесь дело идет о человеческой жизни.
Девочка важно подняла вверх крохотный розовый палец.
— Ну и ну, Кэт! — только и мог пробормотать Джон. — Только, знаешь, мне все-таки не хотелось бы этим заниматься, как-то рука не поднимается…
— Эх, ты, а еще мальчик! Вот гляди! Кэт чисто мальчишеским жестом размахнулась и швырнула фарфоровую кошку прямо в заднюю стену коттеджа. Во все стороны брызнули осколки, раздался металлический звон, и Кэт поползла по земле, собирая рассыпанную мелочь. Джон кинулся ей помогать.
— Вот, — сказала наконец девочка, поднимаясь с колен. — я насчитала одиннадцать долларов и семь центов. Это все, что у меня есть. Все, что мне подарили на рождение мамины братья. — Она с горестью поглядела на Джона: — Ох, Джонни, ведь надо собрать целых сто тысяч! Если мы одни будем собирать, Чарли, наверно, состарится в тюрьме!
Джон невольно улыбнулся.
— Смешная ты, Кэт! — сказал он. — Разве ты не знаешь, что делается у нас в городе! Ведь теперь вес, кто слышал и читал о суде, собирают деньги, чтобы выкупить певца, Ричи и всех наших. — Он наклонился к самому уху Кэт: — Я тебе должен открыть секрет: знаешь, мой старик так расчувствовался после этого суда, что дал две тысячи долларов миссис Робинсон на выкуп. И я тоже отдал все мои сбережения! — с важностью прибавил мальчик. — У меня знаешь сколько было? У меня было целых семьдесят долларов, и я хотел купить себе настоящий мотоцикл.
— Правильно сделал! — одобрила Кэт. — Так ты сейчас же отнеси и мои деньги миссис Робинсон.
— Ты положи их в конверт и надпиши от кого, — посоветовал Джон. — Ей, наверно, будет приятно… Ведь она помнит, как ты выступала в суде и защищала Чарли.
Кэт покраснела до самых ушей.
— Пожалуйста, и не вспоминай об этом! — сказала она. — Я была дурочка. Надо было пойти к судье и выложить ему все, как это сделал Чарли, а я растерялась.
— Вовсе ты не дурочка! — горячо вступился мальчик. — Ты очень хорошо тогда сказала. И потом, ведь ты знала, что тебе за это дома достанется, и все-таки не побоялась!
Кэт тихонько засмеялась:
— Ох, как мне досталось!… Па запер меня на всю ночь в ванную. Правда, это было хорошо, что он запер, а то мальчишки убили бы меня.
— Ну, им пришлось бы иметь дело со мной! — заявил Джон, придвигаясь к Кэт. — Твой Фэйни — порядочный трус. Когда я его подстерег в переулке и сказал, что посчитаюсь с ним, если он тебя тронет хоть пальцем, он давай удирать от меня во все лопатки.
Кэт встряхнула кудряшками так, что они коснулись щеки Джона.
— Знаешь, очень хорошо, когда у тебя есть защитник, — сказала она, проводя пальцем по руке Джона. — Раньше мне всегда приходилось самой себя защищать, а теперь я очень надеюсь на тебя.
И такой гордостью, такой верой в себя наполнила. мальчика эти слова, что он не выдержал и поцеловал малышку Кэт.

* * *
Джон сказал девочке сущую правду.
Как только стал известен приговор суда, со всей страны в домик Робинсонов в Горчичном Раю посыпались письма. Фермеры, рабочие, врачи, студенты, какие-то безымянные добрые люди посылали Салли свой вклад — несколько долларов из своих трудовых денег. Отец Джоя Беннета обошел вместе с сыном и Василем лачуги и тесные конурки Горчичного Рая, и не было семьи, которая не дала бы два-три доллара на выкуп милых всем людей. Доктор Рендаль сам приехал к Салли и вручил ей довольно крупную сумму, только что снятую со счета в банке. Доктор Рендаль не сказал Салли, что прежде чем выдать ему эту сумму, сам Парк Бийл, директор банка, беседовал с ним и уговаривал не делать такого безрассудного шага.
— Вам самому скоро могут понадобиться эти деньги, док, — говорил Парк Бийл, приятно улыбаясь. — Я бы не советовал вам растрачивать свои сбережения так опрометчиво. Ведь я знаю, для чего вам эти деньги! — И он хитро улыбнулся.
— Очень хорошо, что знаете. — Доктор старался говорить спокойно. — В ближайшее время мне самому деньги не понадобятся, и я могу располагать ими как хочу, не так ли?
Парк Бийл продолжал улыбаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120