— Попросите господина Симмонса расширить мышиную нору, чтобы было чуть светлее, — предложила она.Она выглядела совершенно серьезной. Мартино подчинился и подошел к отверстию, использовав ногу как приманку.— Эй! Симмонс! Здесь можно заснуть! Чего вы ждете? Присоединяйтесь к нам!И едва успел отдернуть ногу, когда от стены отлетел огромный кусок дерева. Проход теперь доходил до пояса следователю. Было слышно, как Симмонс перезаряжает карабин.— Иду, — напевал Симмонс, — иду.— Мы спасены, — объявила колдунья.Она потянула Мартино за рукав и заставила смотреть на картину, которая теперь была достаточно хорошо освещена.— Что вы о ней думаете? — спросила она.— Как что думаю?— Вам нравится картина? Нравится?Мартино попытался прочесть то, что было написано на табличке. «Сон святой Урсулы» Витторе Карпаччо. На картине была изображена женщина, спящая в гигантской постели, к которой на цыпочках подходил ангел.— Карпаччо… Неплохо.— Вам нравится или не нравится?— Нравится, — признался Мартино.— Тогда уставьтесь в одну точку картины и расслабьтесь.— Расслабиться, ну и шуточки у вас.Симмонс перезарядил оружие. И мог присесть на корточки и целиться в них. Колдунья схватила молодого человека за затылок и нажала определенную точку. Клеман ощутил, что тело его обмякло, в голове помутилось, а в глазах заплясали бабочки.— Вот мы и расслабились.Она взяла его руку в свою и повела к стене, словно та не существовала. Мартино сжался, ощущая, как сужается его периферийное зрение. Нарисованные формы выстроились в своеобразную прихожую. В соседней комнате через приоткрытую дверь виднелся угол кровати.— Где мы? — спросил молодой человек. Голос его звучал приглушенно.— В «Святой Урсуле». Не стоит задерживаться. Следуйте за мной и постарайтесь на этот раз не заблудиться.Они проскользнули в спальню. Мартино узнал сцену, хотя видел ее под другим углом. Женщина во сне что-то бормотала и постанывала. Ангел приближался к кровати со скоростью несущейся галопом улитки.— Мы в картине! — вдруг сообразил он.Он ощутил, что кто-то яростно дергает его за низ брюк. Его пытался удержать рыжий песик, упирающийся когтями в пол.— Моргенстерн, — позвал Мартино жалобным голосом.— Что еще? — обозлилась колдунья.Но не улыбнулась, увидев, что происходит.— Главное, не двигайтесь, Мартино, пока я не вспомню заклинание, которое обратит в камень это чудовище.Он попытался подтянуть ногу к себе. Пес не отпускал. Урсула с ворчанием повернулась на бок. Моргенстерн, стоя на коленях, нежно разговаривала с собачкой.— Милый песик. Отпусти господина и получишь к-кусочек сахара.Собака разжала зубы и, опустив морду, подошла к колдунье, подметая хвостом пол. Моргенстерн дала песику кусок сахара, который достала из кармана. Следователь облегченно вздохнул.— Что теперь?— Выбираемся из этой картины в другую из цикла святой Урсулы, переходим в цикл святого Георгия и возвращаемся в реальный мир.— Не знай я вас, Моргенстерн, я решил бы, что вы сошли с ума.— Называйте меня Робертой, мой милый Мартино. И перестаньте ныть. Многие хотели бы увидеть эту картину так, как мы ее видим сейчас.Молодой человек огляделся. Но зрелище нарисованной спальни его не тронуло.— А Симмонс? Что сделаем с ним?— Он является частью иной реальности. Мы как бы оставили его на обочине дороги…— А если он решит вдруг пальнуть в упор в картину?— Министерство внесет нас в списки пропавших без вести.Собачка вдруг повернулась в сторону прихожей и с яростным лаем бросилась туда. Урсула села в кровати в момент, когда в спальню ворвался Симмонс. Он вскинул карабин, целясь в колдунью. Единственной мыслью, пришедшей в голову Роберте, оказалась мысль, что Симмонсу тоже нравится Карпаччо. Очко в его пользу.Пес подпрыгнул и вцепился ему в пояс. Симмонс ударил его прикладом, а потом отбросил ногой в угол спальни, прицелился и выстрелил. Собачка превратилась в кровавую лужу, а по нарисованной спальне прокатился раскат грома.Урсула потеряла сознание. Ангел ничего не заметил. Симмонс снова целился в двух беглецов.— Бежим! — крикнула колдунья.Они бросились в боковую дверь и оказались на берегу Большого канала. Вечерело. На набережной толпились люди. Великолепный понтонный мост позволял перебраться через рукав лагуны.«Что мы делаем в „Чуде креста“? — спросила себя Моргенстерн. — Эта картина никогда не входила в цикл святой Урсулы…»— Мы все еще в Венеции? — спросил Мартино.— В Венеции. Не стоит ждать, пока Симмонс нас догонит.Они пробились через толпу нотаблей, которые смотрели на них, не понимая, что Моргенстерн и Мартино делают среди них. Через пару минут они уже пересекли древний мост Риальто и углубились в лабиринт узких улочек полуреальной-полувымышленной Венеции.— Этот цикл святого Георгия… Как вы рассчитываете в него попасть?— Вернувшись в цикл святой Урсулы и добравшись до некоей сцены, — объяснила Роберта.Симмонс не подавал признаков жизни. Но они все же часто озирались в поисках преследователя.— Какая сцена?— Брак. Дело происходит на берегу моря. Стилистические элементы объединяют эту картину с битвой святого Георгия и дракона. Построение ландшафта. Наклонная мачта корабля, которая воссоздается в копье святого.— Вы изучали историю искусств или колдовства?— И то, и другое. Подождите.Она что-то услышала. Они находились в дворике, который художник не успел дорисовать. В пустоте висел колодец. Роберта прислушалась, но шум, который раздался несколько мгновений назад, стих. Молодой человек показал на папку за ее поясом.— Договоры?— Мы успеем их изучить, когда выберемся отсюда. Снова началось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89