Лагартиха там с девушкой…— Шестой сверху или шестой снизу? А-а, вижу. Сальво есть, но девушки пока… Вы хотите сказать — рядом с ним?— Да, просто она в брюках.— Ах, вот что… поди тут разбери. Тоже из их компании?— Нет, это наша. Ее подсадили к Лагартихе.— Подсадили? — Келли усмехнулся, вглядываясь внимательнее. — В таких случаях, амиго, обычно подкладывают.— Ну, знаете, это уж ее дело — выбирать тактику. Я не стал бы связываться с агентом, который нуждается в подобного рода подсказках…— Кто она, если не секрет?— Немка, баронесса фон Штейнхауфен. В Уругвае с бельгийским паспортом… фамилию пришлось слегка подправить, получилось «ван Стеенховен».— Морено, я вижу, времени даром не теряет. Умный старик, хотя и не без заскоков… — Келли повернулся к столу, нажал кнопку. Когда вошла «соратница», он протянул ей пленку. — В фотолабораторию, пожалуйста. Обычные отпечатки для архива, а портреты пусть сделают шесть на девять — экземпляров по двадцать. Скажите, чтобы хорошо подобрали бумагу, мне нужна предельная четкость изображения.— Немка, говорите, — задумчиво сказал он, когда секретарша вышла. — Гм… интересно, где он ее раздобыл. Представить себе Морено с немцами…Горячо, подумал Полунин. Совсем горячо! А, была не была…— Ну, баронессу-то раздобыли мы, — сказал он. — К доктору она отношения не имеет, это наши особые каналы. Но почему вы считаете, что у него не может быть контактов с немцами?— Деловые контакты у него есть, в Западной Германии. А здешних немцев он ненавидит как чуму… И не без оснований, будем уж откровенны, — добавил Келли. — Но, конечно, личные наши симпатии…Полунин, заинтересованный еще больше, подождал конца фразы — и не дождался.— В том-то и дело, — сказал он осторожно. — Иногда для пользы дела с кем только не приходится… Поэтому я не удивился бы, узнав, что доктор решил поближе познакомиться с немецкой колонией, последнее время его заметно беспокоит проблема иностранцев.— Что вы имеете в виду?— Посудите сами — кого только не понаехало сюда за десять послевоенных лет…— Наша традиционная политика, — Келли пожал плечами. — Не забывайте, Аргентина создана иммигрантами. Они и до войны ехали.— Верно, и все же есть существенная разница. До войны ехали в поисках работы, в поисках свободной земли для колонизации, эти иммигранты хлопот не доставляли. А после сорок пятого года сюда хлынули политические беженцы, или, скажем точнее, люди, ставшие беженцами в силу политических факторов. Это несколько меняет картину, вы согласны? Мы тут как-то говорили с доктором о русских… Я ведь, кстати, и сам русский…— Вот как, — в голосе Келли прозвучало замешательство. — Я-то сразу понял, что вы, не местный уроженец, но… Белый русский, надо полагать?— Не красный же, каррамба!— Разумеется, разумеется… Так что вы начали говорить о русской колонии?— Ну, это как пример. Дело не только в русских, есть еще поляки, прибалты, балканцы — огромное количество выходцев из Восточной Европы, людей совершенно загадочных, о которых никто ничего толком не знает. Доктор считает это серьезным упущением — оставлять их без надлежащего контроля. Особенно, конечно, русских… по вполне понятным причинам. Не мешало бы, скажем, иметь хотя бы приблизительную картину их настроений, разновидностей политической ориентации, ну и так далее.— В принципе он прав, — согласился Келли. — Но это не так просто осуществить.— Простите, не вижу никакой проблемы. Несколько хороших информаторов, и вы всегда будете в курсе.— Да, но… Хорошие информаторы, дон Мигель, на улице не валяются.— Вероятно, дон Гийермо, вы их просто не искали.Келли помолчал, поиграл лупой, переложил на столе бумаги.— Хотите предложить свои услуги? — спросил он поскучневшим голосом.— Кто, я? — Полунин от души рассмеялся.— А почему бы и нет, собственно? Я понимаю, что вы не станете сами бегать и вынюхивать по углам, — речь идет о создании агентуры…— Увольте, амиго, — Полунин допил остывший кофе и снова закурил, непринужденно откинувшись на спинку кресла. — Я работаю в несколько ином плане… И в иных масштабах, если уж быть откровенным до конца.— Ну, знаете, насчет откровенности…— Что делать, дон Гийермо, в нашей профессии есть свои правила игры. Я ведь тоже знаю о вас далеко не все, а односторонняя откровенность здесь неуместна. Впрочем, некоторую информацию обо мне — в разумных границах, естественно, — вы можете в любой момент получить от доктора. Вы ведь, кажется, время от времени посещаете Монтевидео?— Да, посещаю, — рассеянно отозвался Келли. — Вернее, посещал. Последнее время приходится избегать мест, где слишком много наших эмигрантов… вроде вот этих двоих. Скажите, а вы вообще живете в Уругвае или здесь?— Здесь.— Давно?— Почти восемь лет — с весны сорок седьмого.— Все время в федеральной столице?— Да, большей частью.— И… чем же вы здесь занимаетесь?— Я специалист по радиоаппаратуре и некоторым видам телефонии. Словом, слаботочная электротехника.— Работаете в какой-нибудь фирме?— Да я их уж много переменил — «Панасоник», «Радио Сплендид», «Вебстер Архентина». Одно время имел маленькую собственную мастерскую по ремонту приемников.— Почему «имели»?— Продал, ну ее к черту. Слишком хлопотно.— Зато какое надежное прикрытие! Да, жаль, дон Мигель, что вы не хотите нам помочь…— Почему не хочу? — Полунин пожал плечами. — Я сказал, что не могу снабжать вас нужной информацией, и этого я действительно не могу. Но я, если хотите, могу познакомить вас с человеком, который вполне годится для такой работы.Келли помолчал, глядя на него задумчиво.— Он вполне надежен?— Вполне надежных людей нет, дон Гийермо, уж вы-то должны это знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22