Подхватив, как тряпичную куклу, тело Райана, оно поволокло его к проходу между стеллажами, где сидел Фрейзер. Майк подумал, что после такого «полета» через стеллаж у охранника, скорее всего, сломан позвоночник, однако тот все еще был жив. Фрейзер слышал, как Райан тихо стонал. Когда черное существо поднимало его к потолку, охранник закричал. Это был пронзительный, режущий слух, нечеловеческий крик. Майк Фрейзер догадался, что случится дальше, и в ужасе закрыл лицо руками, прежде чем раздался жуткий хруст. Через мгновение воришка почувствовал, как спереди его окатило теплой жидкостью.
Крик Райана резко оборвался, потом раздался звериный рев, сопровождавшийся грохотом опрокидываемых деревянных стеллажей. И затем всё стихло. Наступила тишина — полная, непроницаемая тишина. Майк Фрейзер медленно убрал руки от лица. Чудовище исчезло. Разорванное тело охранника Терри Райана — вернее то, что от него осталось, лежало перед Фрейзером без движения. Один из стеллажей справа был разворочен, рядом валялись разбитые доски, щепки. Повсюду была кровь. Фрейзер замер, он был не в силах пошевелиться. Он так и остался сидеть на холодном полу Нью-Йоркской государственной библиотеки, дожидаясь рассвета.
Шаг первый
30 ноября, 13:27
Солнце ярко светило над начальной школой «Норвуд». Было время обеденного перерыва, и школьники играли на просторном, покрытом зеленой травой стадионе.
* * *
Статус проверки: включите системы электрификации
* * *
«Норвуд» была одной из лучших частных начальных школ Коннектикута. Благодаря отличному преподавательскому составу иодному из самых больших земельных фондов в Америке она превратилась в одну из самых престижных школ для детей преуспевающих родителей.
В нижнем углу покрытого зеленой травой стадиона играла компания детей. В середине ее стояла Холли Свейн, лицом к лицу с Томасом Якобсом.
— Неправда, Томми.
— Нет, правда. Он убийца!
Вокруг двух разгоряченных спорщиков собралась толпа детей.
Холли попыталась успокоиться. Ей стало казаться, что белый воротничок школьной формы сдавливает шею, но она решила не показывать свою раздраженность. Холли с сожалением покачала годовой, подняла подбородок и сказала:
— Какой же ты маленький, Томми. Совсем еще ребенок!
Девочки, стоящие сзади Холли, одобрительно защебетали.
— Да как ты можешь называть меня маленьким, когда сама только в третьем классе! — дал отпор Томми, и собравшаяся за ним кампания ребят загудела в знак согласия.
— Не будь таким инфантильным, — сказала Холли. «Какое меткое слово я подобрала!» — подумала она про себя.
Томми опешил.
— И все равно, он убийца, — повторил он.
— Неправда!
— Он же убил человека — что, разве не так?
— Ну да, но...
— Значит, он убийца! — Томми огляделся, ища поддержки в лице ребят. «Убийца, убийца, — подхватили они. — Убийца! Убийца! Убийца!»
Холли сжала кулаки и снова почувствовала, как воротничок сдавливает шею. Ей вспомнились слова отца: будь леди, нужно быть леди.
Она резко развернулась; ее светлые волосы, собранные в хвост, описали в воздухе дугу. Девочки, стоящие около Холли, отвернулись в ответ на насмешки ребят. Холли тяжело вздохнула и улыбнулась друзьям: нужно быть леди. Мальчишки за ее спиной продолжали гудеть: «Убийца! Убийца! Убийца!».
Наконец, Томми выкрикнул:
— А если отец Холли Свейн окажется убийцей, то, наверно, она тоже вырастет убийцей!
— Да, да, вырастет убийцей! — подхватила компания ребят.
Улыбка медленно сползла с лица Холли. Очень медленно она повернулась к Томми. Толпа ребят замолчала.
Холли шагнула к нему. Томми хихикнул и оглянулся на друзей, но все они молчали.
— Теперь ты меня действительно расстроил, — сказала Холли ровным голосом.
— Как насчет того, чтобы взять свои слова обратно?
Томми ухмыльнулся и наклонился к Холли:
— Не-а!
И тогда Холли ударила его. Со всей силы.
* * *
Клиника превратилась в поле битвы.
Повсюду билось стекло, пробирки взрывались о стены. Медсестры бросились руками собирать все с пола, пытаясь скорее убрать дорогостоящее оборудование с линии огня. Доктор Стивен Свейн выскочил из соседней комнаты и тут же стал успокаивать источник волнения — 57-летнюю, весом 240 фунтов, с большим бюстом женщину по имени Розмари Педерман, пациентку больницы Св. Луки города Нью-Йорка, у которой в мозгу была обнаружена небольшая аномалия — аневризма.
— Миссис Педерман! Миссис Педерман! — прокричал Свейн. — Все в порядке, все в порядке, успокойтесь! — ласково сказал он. — В чем, по-вашему, проблема?
— В чем проблема? — возмутилась Роуз Педерман. — Проблема, молодой человек, в том, что я не стану совать свою голову в эту... в эту штуку, до тех пор пока кто-нибудь не объяснит, как она работает!
Сказав это, она указала своим подбородком на огромный аппарат магнитно-резонансной интроскопии, который стоял посредине комнаты.
— Не волнуйтесь, миссис Педерман, — сказал сдержанно Свейн, — мы уже не раз делали интроскопию мозга.
Роуз Педерман по-детски надула губы.
— Интроскопия в любом случае не причинит вам вреда.
— Эх, молодой человек. Как этот аппарат работает?
Свейн плотно сжал губы. В свои тридцать девять лет он был самым молодым сотрудником рентгенологической компании «Borman & White». Причина была в том, что Свейн был хорошим работником: на рентгене и сканограмме он мог увидеть то, чего не замечали остальные, и поэтому спас не одну жизнь. Однако на пожилых пациентов Свейн производил неоднозначное впечатление: с русыми волосами, гладковыбритый, хорошо сложенный и голубоглазый, он выглядел лет на десять моложе. Если бы не свежий вертикальный розовый шрам, проходящий по нижней губе, — деталь, которая, выдавала возраст, — он мог вполне сойти за тридцатилетнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94