Клянутся все – часто и многословно.
Вакханалия демонстрируется по республиканскому телевидению – это первый объект, взятый под контроль Президентской Гвардией.
– Кто виноват? – вопрошает местный корреспондент простых горцев, тыча им в лицо похожим на порцию эскимо микрофоном.
– Россия, – не мудрствуя лукаво, объявляют горцы, насупившись. – Им не нужны свободные люди! Им нужны рабы!..
На столе Бусыгина зазвонил внутренний телефон с гербом Советского Союза на корпусе. Хозяин кабинета держал его как раритет имперских времен и нисколько не стеснялся косых взглядов: мол, обитатель этих пенатов – скрытый коммунист.
– Вячеслав Николаевич, к вам Рудольф Константинович, – послышался мелодичный голос секретарши. Во избежание ненужных сплетен в секретаршах он держал старую деву, выполняющую свою секретарскую работу с точностью часового механизма.
– Да, конечно, я его жду, – кивнул Бусыгин.
Он поднялся во весь свой немалый рост. В кабинет зашел человек, являющийся полной противоположностью, – худой, высохший, невысокий, в синем, слегка помятом костюме, без галстука.
– Здравствуй, Николаич, – гость протянул руку.
– И тебе здравия, Рудольф Константинович, – Бусыгин пожал протянутую ему ладонь и пригласил гостя присесть в мягкое кресло у журнального столика.
Рука у директора Агентства Федеральной безопасности Рудольфа Константиновича Кутасова была сухая, жесткая и жилистая.
– Читаешь? – кивнул директор АФБ на листки.
– Пытаюсь…
– Считай, что это уже устарело. События развиваются.
– Что у нас еще плохого?
– Заблокированы войсковые части. Захвачены склады МВД Ичкерии. Впрочем, сопротивления из милиционеров никто не оказывал. Сейчас идет вооружение людей… В общем, сволота куражится… Пограничники попытались вылезти со своей базы. Подходы заминированы. Нарвались на плотный заградительный и снайперский огонь.
– Остальные федеральные подразделения? – спросил Председатель Совбеза.
– Армейцы и милиционеры с мобильного отряда сидят в расположении, щерятся стволами. Их пока не трогают. Мосты, дороги перекрыты гвардейцами и вооруженным населением. Как пауки горцы полезли со всех щелей, жвалами лязгают. У каждого во дворе пулемет или на худой конец «калашников» припасен.
– А ты не читал воспоминания о кавказских войнах девятнадцатого века? Сценарий начала войн один и тот же. Мирные пахари и скотоводы. И не подумаешь, что кинжал за пазухой. Благолепие. Пасторальный пейзаж. И вдруг команда у них проходит – бей неверных. Тут же выкапываются зарытые карамультуки, шашки и пистоли – и пошло-поехало. Они не меняются. Время не имеет над ними такой власти, как над нами.
– Они не меняются, – покачал головой директор Агентства. – Зато мы меняемся. Становимся мягкотелыми.
– А вот нашу слабость они чуют отлично. Как волки, когда гонят дичь. Выбирают ослабевшего, больного лося и перегрызают горло.
– Ладно, это лирика, – директор Агентства поудобнее устроился в кожаном кресле. – А у нас суровые будни. Знаешь, что они предпримут дальше?
– Предполагаю, – кивнул Председатель Совбеза.
– Ну-ка, – начальник АФБ посмотрел на часы. – Послушаем новости. Сейчас объявят…
Он взял пульт с журнального столика, кликнул одиннадцатый канал. Новости «Би-би-си» по-английски. Присутствующие этим языком владели как своим родным русским.
На полутораметровом экране плазменного телевизора возникло изображение города Грозного образца пятилетней давности – разбитого в хлам, с обугленными скелетами жилых домов. Потом появилось лицо Председателя Законодательного совета Республики Ичкерии Вахи Асланова. Вид у главы законодательной власти субъекта Российской Федерации был не столько торжественный, сколько испуганный, как у подростка, которого амбалы прижали в темном переулке и выворачивают карманы. Он неуверенно что-то бормотал по-вайнахски, вокруг него сновали люди в папахах. А сзади маячил кто-то с автоматом Калашникова на плече – бородатый и хмурый.
Торопливый деловой голос диктора «Би-би-си» – таким принято зачитывать биржевые сводки – сообщил:
– Сегодня Парламентом Ичкерии принято решение о выходе из состава Российской Федерации в соответствии с Конвенциями ООН, декларирующими право народов на самоопределение.
Все, слово сказано…
– Вот он. Мятеж, – с мрачным удовлетворением произнес Кутасов.
– Ты мой отчет читал годовалой давности? – зло спросил Бусыгин. – Где вся эта ситуация расписана в деталях!
– Читал, – кивнул директор АФБ. – И с чистым сердцем засунул его подальше.
– И мне в лицо сейчас, после всего произошедшего, это говоришь. Не стыдно?
– Нет. Тогда было не время для такой аналитики. Никто бы не воспринял твои советы как руководство к действию.
– Вот и доигрались, – Бусыгин махнул рукой в сторону телевизора, на экране которого ликовала толпа горцев, коренных жителей Ичкерии – гордые ичкеры, они же вайнахи, они же нохчи, как сами себя называют. – У них праздник… «Живет за Тереком маленький бандитский народец», как писал Иосиф Виссарионыч. А железный вождь знал толк в кавказских делах.
– И решал их кардинально.
– Но времена уже не те.
– Хреновые времена, – задумчиво произнес директор АФБ, не стеснявшийся в выражениях. – И это только начало.

Глава 4

– Товарищ майор, из командировки прибыли, – доложил Цыган, козырнув лихо, с гусарским задором.
– Хорош, – усмехнулся Ник, он же майор ВДВ Николай Николаевич Бугаев, непосредственный начальник Цыгана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14