– Тебе бы еще аксельбанты…
Цыган одернул китель – ладно сидящий на нем, отлично выутюженный, с орденскими колодками, солидными не по капитанскому чину. Среди наград был орден Мужества.
– Ну, присаживайтесь, солдатушки, бравы ребятушки, – Ник указал на раскачанные стулья, расставленные вдоль стен просторной комнаты, служившей берлогой для разведывательно-диверсионной группы отдельного батальона специального назначения ВДВ. – Что, так и не распотрошили верхнелуганскую сокровищницу?
– Да уже на мази все было, – с досадой воскликнул Цыган, погладив ладонью прикнопленную к стене мишень, продырявленную не так давно им лично на соревнованиях снайперов спецподразделений в Ростове. – Ваши рекомендательные письма и бутылки помогли.
– Рекомендательная бутылка – это звучит, – хмыкнул Бизон, устраиваясь поудобнее на стуле, который скрипнул жалобно – не слишком прочная опора для столь могучего тела.
– Звучит гордо и уважительно, – кивнул Цыган. – Короче, только начали мы стеклянными гранатами этих тыловых крыс забрасывать, капитуляция уже близка была, они уже и наряды выписали… И вот нас сдернули в самый ответственный момент…
В его голосе звучал упрек.
В Верхнелуганск Цыган с Бизоном ездили в командировку на окружные оружейные склады, куда в числе прочих полезных смертоносных игрушек поступила новая техника и вооружение для спецподразделений. Ник был болезненно зациклен на оснащении группы – она должна была иметь все самое лучшее, то, чего нет даже в элитных подразделениях спецназа ГРУ. Командир расшибался в лепешку, всеми правдами и неправдами выбивал новинки отечественной и зарубежной промышленности.
Он приходил в алчное возбуждение, увидев новую игрушку, и не успокаивался, пока не овладевал предметом своего вожделения. Будь то дальномерно-угломерный комплекс «Румб-3» с навороченной электронной начинкой и лазером, в которую вводится карта местности. Или ноктовизоры последнего поколения, по размеру немного больше обычных темных очков, но позволяющие видеть ночью и тем самым получить решающее преимущество перед противником. Или компактную переносную станцию космической связи. С этой целью майор опутал паутиной интриг тыловые органы. Где не удавалось договориться по-доброму, через бутылки и подарки, он подключал свои многочисленные связи. Вполне мог пойти на поклон к командующему округом, которого спас в Первую Ичкерскую войну – вывел его, тогда еще бравого мотострелкового комдива, из-под бешеного огня снайперов, окопавшихся в городских развалинах. Слишком многие были обязаны Нику – кто жизнью, а кто карьерой. Но пользовался он связями в одном случае – если этого требовало выполнение боевой задачи…
– Не беда, – махнул рукой командир. – Привыкать к новому оружию и экипировке все равно нет времени.
– Нам водки не надо, работу давай, – кивнул с пониманием Цыган.
– Да, добры молодцы. Боевая работа, – Ник хлопнул широкой мозолистой ладонью по столу, так что бронзовый письменный прибор подпрыгнул. – Сами знаете, черти из погреба полезли.
– Наслышаны, – хмыкнул Бизон.
– А десант для чего создан? – нравоучительно поднял палец Ник.
– Чтоб чертям на хвост соль сыпать, – с преданностью во взоре, скрывающей врожденное нахальство, произнес Цыган.
– Позитивно мыслишь, Цыган… Казарменное положение. В город без моего разрешения не выходить. Ждать вылета.
– Есть ждать вылета, – кивнул Цыган.
– Ну, давайте. У меня тут еще работы вагон, – махнул рукой Ник.
И взялся за ноутбук, который стоял перед ним, повернув его так, чтобы подчиненные не видели экран. Но они и так знали, что на экране стратегическая игра «Фараон», где необходимо построить город, развив экономику, религии и искусства, отразив вражеские набеги. Ник не признавал стрелялки и военные игрушки, но запал на созидательную стратегию.
Молодые офицеры, переглянувшись и понимающе усмехнувшись, отправились наслаждаться казарменным положением.
Казарменное положение означало дневать и ночевать на территории части, что, впрочем, было не внове, поскольку вся группа проживала в военном городке. Только Ник имел полноценную законную квартиру с пропиской за оградой – в городе Ближнереченске, на окраине которого располагалась воздушно-десантная дивизия. Остальные были приписаны к офицерской пятиэтажной панельной общаге. В прошлом году ее по случаю визита Президента страны и министра обороны отремонтировали – мол, о людях заботимся, все для человека, все во имя человека. В некоторые комнаты с евроремонтом даже присобачили кондиционеры, хоть и примитивные, азербайджанского производства, но вполне бойко гоняющие холод.
По молодости в общаге жить вполне сносно. Там в основном обитала молодежь, недавние выпускники военных учебных заведений. Обычно по вечерам слышались звон стаканов и бутылок, женские писки и визги, музыка. Но сейчас царило напряжение. Дивизия пребывала в готовности к срочной переброске. Здесь никому не надо было объяснять, чем грозит обострение обстановки в Ичкерии.
Казарменное положение помимо прочих радостей означало сухой закон. Обитатели пятиэтажки шатались из комнаты в комнату, трезвые и не слишком веселые. Все разговоры так или иначе сводились к положению в Ичкерии. Почти во всех комнатах бубнили дикторы радио или телевидения, передававшие новости. Люди, которые собрались в этой общаге, пытались понять – воевать им в скором времени или нет. Опять перед ними маячил страшный вопрос – остаться в живых или быть перемолотыми в очередной кавказской мясорубке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14