— жалобно спросил Архит.
— Добрый Геракл! Как ты можешь думать о своем брюхе, когда мы только что вырвались из лап Гидры? Иди вперед!
Когда село солнце, оставив на западе вдоль горизонта узкую, зеленую с золотом полоску, юноши сели на «Аталанту». Капитан Файакс, заканчивающий погрузку тарентийской шерсти, с удивлением встретил их. Но когда они оплатили путь до Сиракуз, он перестал задавать вопросы. Капитану это было не в новинку.
Сиракузы
Они стояли у борта «Аталанты», глядя на вырастающие впереди Сиракузы. Вдали на полукруглом полуострове, выходящем в Ионийское море, раскинулась главная часть города — Ахраддина. За ней простирались предместья: терраса широкими ступенями поднималась к плато Эпиполая, знаменитого жестокими битвами времен Великой Афинской осады. Большинство зданий были отстроены заново, повсюду на плато среди рощ, гробниц и усыпальниц вырастали новые дома.
В глубине острова поднимались широкие склоны гор Геры, занимавших почти всю южную часть Сицилии. Массивные и высокие горы Сицилии резко отличались от гор старой Эллады, не были такими скалистыми Их ровные поросшие травой склоны завершались закругленными, как женские груди, вершинами. Редкие деревья росли на их склонах, не считая небольших рощ в ущельях между горными хребтами.
На севере возвышалась грандиозная, величественная Этна, наполовину скрытая облаками. Воспоминание о сне заставило Зопириона вздрогнуть. Тем не менее, он пристально вглядывался в гору, и если бы он обладал божественным видением, то смог бы увидеть сквозь нее Мессану и свою возлюбленную. Потом он повернулся и стал смотреть на юг, где в ярких лучах солнца стоял блистательный город.
— Города Сицилии выглядят как новенькие, — отметил он.
— По весьма простой причине, — сказал Архит. — Как только жители острова отстраивают свой город, приходит чья-нибудь армия и разрушает его. Те, кто остался в живых, возвращаются на пепелище и отстраивают его заново. Вспомни Камарину, Селиною, Акрагант и Гелу… да почти каждый из городов, которые ты можешь назвать. Поговаривают, что Сиракузы скоро станут городом еще величественнее Афин. И я бы смог построить самый большой город в мире, если бы мне позволили собрать жителей близлежащих городов и насильно поселить в моем городе, как сделал Дионисий с Наксией и Леонтинами.
— Клянусь Серебряным Яйцом! — воскликнул Зопирион. — Какой же я глупец!
— Я всегда это знал, — усмехнулся его приятель. — Но какое подтверждение этому ты нашел именно сейчас?
— Если бы я хоть на секунду задумался! Я уверен, что моего отца по крайней мере однажды приглашал на прием некто из Сиракуз. Я знаю, что он выполнял несколько заказов для сиракузян. Но мне и в голову не приходило свести это все к одному имени.
— Тем не менее, учитывая поспешность, с который мы покинули Тарент, я тебя не осуждаю. Мы с тобой должны обязательно познакомиться с кем-т о из Сиракуз.
— Думаю, что если бы здесь было пифагорейское общество…
— Было бы лучше не задавать подобных вопросов, — заметил Архит. — Говорят, Дионисий очень подозрительный владыка. И если в нашем демократичном городе люди приходят в бешенство от почти воображаемых пифагорейских идей, то можешь представить, что будет у Дионисия.
— Нельзя было подпускать своих последователей к политике — вот самая большая ошибка богоподобного Пифагора.
— Кто-то же должен двигать город вперед, так кто, если не философы?
— И ты прекрасно знаешь, чем все это заканчивается. Создается впечатление, что философы, как и все остальные, рвутся к власти ради собственной выгоды. Возможно, нам следовало бы переименовать пифагорейские общества: пусть они носят имя какого-нибудь другого искателя истины, к примеру, Филолая.
— Но он тоже был уличен в политических амбициях. Вот почему ему пришлось спасаться бегством в Старой Элладе… А о чем ты задумался, старик?
— О, Зевс Олимпийский! Я только сейчас вспомнил. Помнишь, когда мы заканчивали обучения у Филолая, там был ученик из Сиракуз — Архонид сына Филиста?
— Весьма смутно.
— Короче говоря, мне удалось спасти его от хулиганов, и некоторое время он был привязан ко мне. Парень был ужасным гордецом, постоянно брюзжал о положении в обществе, богатстве и родословной своего отца. Как бы то ни было, мне кто-то рассказывал, что Филист собирался стать философом. Он помогал Дионисию в самом начале его политической карьеры, когда тот был всего лишь скромным сборщиком податей. Возможно, Архонид замолвит за нас словечко.
— Но как нам найти Филиста в таком огромном городе?
— Мне это тоже очень интересно. Наверное, всякий знает, где находится податное ведомство?
— Если только он не слепой нищий.
— Там наверняка хранятся адреса всех жителей города. Попробуем узнать там. Это логично, не так ли?
— Конечно, если они только не посадят нас в тюрьму, как должников.
Вдали показался остров Ортигия, защищающий южные подходы к Ахраддине. Остров окружали массивные зубчатые стены. Позади него лежала Великая Гавань и ее доки. Корабли, пришвартованные к причалам, стоящие рядами на якоре в гавани — над водой возвышался лес мачт. В открытом море напротив города занималась маневрами эскадра трирем. До стоящих на палубе «Аталанты» юношей доносились слабые переливы боцманских дудок.
— Смотри, Архит! Дионисий построил каменные стены! — воскликнул Зопирион.
— Клянусь Мышиным Богом, так оно и есть! После появления новых финикийских стенобитных орудий и машин, думаю, что многие города сменят свои кирпичные стены на каменные! По крайней мере, для строителей будет достаточно работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111