Благодаря стараниям Юстиниана у еретиков, как он их называет, там слишком много хлопот. Между прочим, какой ты веры?
— А ты? Хотя мне, разумеется, все равно.
— Я несторианин.
— Что ж, — осторожно произнес Пэдуэй, — а я принадлежу к конгрегационалистам, — Это было весьма далеко от истины, но Мартин полагал, что агностицизм вряд ли популярен в помешавшемся на религии древнем Риме. — Практически то же несторианство... Так вот, о производстве бренди...
— Не может быть и речи, молодой человек! Просто немыслимо! Что тебе нужно для начала?
— Большой медный котел и медная трубка, а также вино как исходный материал. Ну и помощников — быстрее дело пойдет.
— Нет, риск слишком велик. Извини.
— Послушай, Томасус, а если я покажу тебе, как вдвое сократить время на ведение банковских книг?
— Ты что, математический гений?
— Нет, но у меня есть система, и я могу обучить твоих людей.
Томасус закрыл глаза, словно левантинский Будда.
— Ну, если тебе нужно не больше пятидесяти солидов...
— Бизнес — всегда риск, ты же знаешь.
— В том-то и беда... Хорошо, согласен. Если твоя система действительно так хороша.
— Под какой процент? — спросил Мартин.
— Как обычно. Три процента.
Пэдуэй был поражен. Потом он осведомился:
— Три процента... за какой срок?
— В месяц, разумеется.
— Слишком много!
— А чего же ты хочешь?
— У меня на родине шесть процентов годовых — это уже немало.
— Чтобы я ссудил деньги под такой процент?! Ты слышишь, Господи? Тебе бы жить среди диких саксов... Но ты мне нравишься. Для тебя — двадцать пять процентов в год.
— Все равно много. Я мог бы подумать о семи с половиной.
— Разбой!.. Меньше двадцати и речи быть не может.
— Нет. В крайнем случае девять.
— Увы, мы не договоримся. А жаль — с тобой интересно иметь дело. Пятнадцать.
— Исключено, Томасус. Девять с половиной.
— О Господи, ты слышал?! Он хочет меня разорить!.. Уходи, Мартинус, ты зря тратишь время, Больше никаких уступок с моей стороны. Двенадцать с половиной.
— Десять.
— Да понимаешь ли ты латынь?! Все, молодой человек, до свиданья, приятно было познакомиться. — Когда Пэдуэй встал, банкир шумно втянул сквозь зубы воздух, будто его смертельно ранили, и проскрежетал: — Одиннадцать.
— Десять с половиной.
— Сделай одолжение, открой, пожалуйста, рот... Нет, ты все-таки человек. Я думал, может, у тебя акульи челюсти. Или клыки... Ну, ладно. Щедрость и доброта меня когда-нибудь погубят. А теперь давай посмотрим твою счетную систему.
Часом позже три раздраженных писаря сидели напротив Пэдуэя и смотрели на него — один с удивлением, другой с настороженностью, а третий с неприкрытой ненавистью, Мартин только что закончил операцию деления с арабскими цифрами, в то время как служащие, используя римские, едва начали бесконечный процесс «проб и ошибок», которого требовала их система. Пэдуэй перевел свой ответ снова в римские цифры, записал их и показал Томасусу.
— Прошу. Пусть кто-нибудь проверит: перемножит делитель на частное. А их возню можно прекращать — всю ночь просидят.
Служащий средних лет, тот, кто глядел на Мартина с явной враждебностью, списал цифры и мрачно стал проверять. В конце концов закончив, он отшвырнул перо.
— Этот человек — колдун! Он проводит все вычисления в уме, а свои глупые пометки делает, чтобы нас запутать.
— Вовсе нет, — возразил Пэдуэй любезно. — Я могу научить тому же и вас.
— Чтобы я брал уроки у длинноштанного варвара?! Да я... — Но тут его оборвал Томасус, приказав без пререканий делать, что велено. — Я свободный римский гражданин, — ощерился служащий, — и двадцать лет веду конторские книги. Если тебе нужен холуй для этой дьявольской системы, купи какого-нибудь трусливого раба-грека! С меня достаточно!
— Посмотри, что ты натворил! — жалобно вскричал Томасус, когда служащий схватил свой плащ и с шумом выскочил за дверь. — Теперь мне придется нанимать другого, а при нынешнем дефиците работников...
— Ничего, — успокоил Пэдуэй. — Двое оставшихся, освоив американскую арифметику, легко управятся за троих. И это еще не все. У нас есть так называемая двойная бухгалтерия, которая позволяет в любое время знать свое финансовое положение, гарантирует от ошибок...
— Ты слышишь, Господи? Он хочет перевернуть все банковское дело!.. Пожалуйста, не торопись, Мартинус, иначе ты сведешь меня с ума! Дам я тебе ссуду, куплю оборудование, только не вываливай на меня все свои новейшие методы сразу! — Томасус передохнул и продолжил уже более сдержанно: — Что это за браслет, на который ты иногда поглядываешь?
Пэдуэй показал свое запястье.
— Своего рода солнечные часы, только переносные.
— Часы? Гм-м... Попахивает магией. А ты в самом деле не колдун? — Он нервно рассмеялся.
— Нет-нет, — заверил Пэдуэй. — Это простое механическое устройство, вроде... вроде солнечных часов.
— Ах, вот как, понимаю... Но зачем стрелочка, показывающая шестидесятые доли часа? Кому в здравом уме понадобится знать время с такой точностью?
— На моей родине это считается полезным.
— Что ж, другие края, другие нравы... А может, ты дашь сейчас моим ребятам урок этой самой американской арифметики? Покажешь нам, что она и впрямь так хороша, как ты утверждаешь?
— Ладно. — Пэдуэй взял дощечку, нацарапал на воске цифры от 1 до 9 и растолковал их значение. — Теперь подходим к самому главному. —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65