В связи с началом второй мировой войны германо-фашистская сторона отставала в выполнении своих согласованных поставок Советскому Союзу, главным образом – машин и промышленного оборудования. Советские же поставки, состоявшие в основном из сырья, различных металлов и зерна, напротив, поступали аккуратно, в согласованные сроки. Советская сторона, естественно, вновь и вновь все более настойчиво призывала Германию ликвидировать свои долги по поставкам.
Стремясь облегчить предстоявшие переговоры, и прежде всего согласование дальнейших советских поставок, Берлин еще в ходе предварительного обмена мнениями предложил Советскому Союзу крупную сделку, представлявшую для него интерес, – поставку военного корабля. Вначале речь шла о тяжелом крейсере «Зейдлиц», а также о строительстве боевого корабля («Бисмарк»). В конечном итоге фашистская Германия согласилась продать СССР недостроенный тяжелый крейсер «Лютцов» и некоторые конструктивные разработки для оснащения этого корабля артиллерией. Поставка в ленинградский порт еще не полностью оборудованного корабля должна была несколько снять остроту с проблемы задолженности. Достройку и оснащение корабля имелось в виду произвести в Ленинграде с использованием немецких инженеров и специалистов-монтажников.
Поспешность, с которой фашисты стремились осуществить эту сделку, стала мне понятна лишь позднее. Германский порт, на верфи которого стоял этот еще не полностью оборудованный современный корабль, подвергался частым налетам британских бомбардировщиков, которые стремились не допустить ввод корабля в строй. Неспособный еще самостоятельно двигаться и вести огонь, корабль мог быть сильно поврежден или даже потоплен в водах порта. Кроме того, заключая соглашение, германские фашисты явно не намеревались выполнять до конца свое обязательство оснастить корабль вооружением. Гитлер явно не хотел содействовать усилению Красного Флота – ведь он намеревался приступить в ближайшее время к осуществлению своего плана военного нападения на Советский Союз и его уничтожения.
Насколько помню, когда корабль был доставлен в Ленинград, на нем, в частности, не имелось орудийных башен. Позднее, когда я уже какое-то время находился в Москве, две двухорудийные башни были поставлены. Но, скажем, необходимые стабилизаторы вплоть до нападения Германии на Советский Союз так и не прибыли к месту назначения. И все это несмотря на то, что советские товары в оплату корабля были давно получены и использованы. После войны я к своему большому удовлетворению узнал, что этот не полностью оснащенный корабль, получивший в СССР название «Петропавловск», на котором было установлено дополнительно сделавшее его боеспособным советское вооружение, все же сослужил добрую службу в героической обороне Ленинграда в качестве плавучей артиллерийской батареи.
Сюрприз на Белорусском вокзале
Поздней осенью торговая делегация во главе с послом Риттером, в которую я входил в качестве эксперта, выехала в Москву. На Белорусском вокзале ей была устроена официальная встреча. Когда я вышел из спального вагона, со мной приветливо поздоровался худощавый господин примерно 50-летнего возраста. Представляясь, он назвался советником посольства Хильгером. До этого я знал о нем лишь понаслышке. В то время он вполне обоснованно считался лучшим в Германии знатоком России. И когда он еще на перроне сердечно поздравил меня с принятым мной решением перейти после завершения переговоров на работу в отдел торговой политики германского посольства в Москве, чтобы активно помогать ему в качестве его заместителя, я был несколько озадачен: я ничего не знал об этом своем решении. Но как бы то ни было, он оказался прав.
Делегация разместилась в гостинице «Националь» на Манежной площади, недалеко от Кремля и от советского Народного комиссариата внешней торговли. Недалеко было и до германского посольства, которое находилось в Леонтьевском переулке. Так что до наиболее важных мест, где нам предстояла работа, можно было без труда добраться пешком. Когда в январе и феврале 1940 года столбик ртути большого термометра у входа в гостиницу опускался до 25–30 градусов мороза, темп нашего движения по улицам был обычно особенно высоким. Наши обувь и носки совсем не годились для таких температур. Большинство из нас в течение первых двух недель пребывания в Москве обзавелись меховыми шапками. Обрядиться же в валенки – самую подходящую для таких морозов обувь – я, однако, решил не столь быстро.
Занимая просторный номер в гостинице «Националь», я не подозревал, что мне придется прожить в нем больше года. Позднее мне приходилось останавливаться и в других московских гостиницах, но больше всех мне запомнилась гостиница «Националь». Она была предназначена специально для иностранцев, зарубежных делегаций и т.д. и располагала великолепной театральной кассой, услугами которой я часто пользовался. Благодаря этому многие вечера я проводил в театрах и на концертах, которые произвели на меня незабываемое впечатление. Хотя уже в те годы в Москве существовали десятки замечательных театров и концертных залов с чудесными программами, достать туда сразу билеты было почти невозможно. Одним из моих самых любимых театров вскоре стал Центральный государственный театр кукол, основателем и руководителем которого являлся Образцов. Я не пропускал там ни одной премьеры.
«Подпольщик» в стране друзей
Положение, в котором я оказался теперь в Москве, было для меня новым, непривычным. Коммунист и антифашист, я впервые находился в столице первого в истории социалистического государства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186