«…Может быть, вопрос еще уладится мирным путем», – сказал он и дал указание подготовить короткую директиву. Попытке мирного урегулирования должны были служить описанный выше разговор Молотова с Шуленбургом, а также повторное указание советскому послу в Берлине немедленно встретиться с Риббентропом или его заместителем. Но, как уже отмечалось, советский посол был лишен возможности выполнить это указание. Ни Риббентроп, ни кто-либо из других высших руководителей нацистского МИД не пожелали 21 июня или в ночь на 22 июня принять представителя Советского Союза. Зачем, собственно? Ведь хозяева фашистской Германии стремились к войне, к уничтожению Советского Союза, к захвату миллионов квадратных километров советской земли.
Советское правительство стремилось не давать повода Гитлеру для дальнейшего обострения отношений. В то время как многие сотрудники посольства Германии в Москве, большинство находившихся там представителей деловых кругов и не в последнюю очередь женщины и дети были эвакуированы в Германию, членов семей работников советских учреждений в Германии в Советский Союз не отправляли. Более того, как пишет Бережков, из Советского Союза почти каждый день прибывали новые сотрудники с семьями. Продолжались бесперебойные поставки в Германию советских товаров, хотя немецкая сторона почти совсем прекратила выполнение своих торговых обязательств. А советские приемщики занимались технической приемкой уже давно оплаченных машин и приборов для Советского Союза, которые власти фашистской Германии совсем не намеревались отправлять по назначению. В дополнение ко всему, как уже отмечалось, 14 июня было опубликовано сообщение ТАСС, в котором говорилось, что, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать советско-германский пакт и предпринять нападение на Советский Союз лишены всякой почвы.
Все эти шаги воспринимались германскими империалистами с издевкой. В своей традиционной ограниченности они расценили их как свидетельство слабости Советского Союза и как подтверждение осуществимости своих безумных захватнических планов.
По указанию Сталина вечером 21 июня в Кремле собрались члены Политбюро ЦК КПСС. Поступавшие сведения вызывали все большую тревогу.
Среди этих донесений было и сообщение о том, что все находившиеся в советских портах германские суда 20 и 21 июня срочно, даже не закончив погрузку или разгрузку, покинули советские территориальные воды. Так, накануне войны в рижском порту находилось более двух десятков немецких судов. Некоторые из них только что начали разгрузку, другие находились под погрузкой. Несмотря на это, 21 июня все они подняли якоря. Начальник рижского порта на свой страх и риск запретил немецким кораблям выход в море, позвонил по телефону в Народный комиссариат внешней торговли и попросил дальнейших указаний.
Об этом был немедленно уведомлен Сталин. Опасаясь, что Гитлер может использовать задержание немецких кораблей в целях военной провокации, Сталин приказал немедленно снять запрет с выхода кораблей Германии в открытое море. Видимо, по той же причине не были предупреждены капитаны советских кораблей, находившихся в то время в германских портах. Ранним утром 22 июня эти корабли были захвачены германскими империалистами в качестве военных трофеев.
Наконец по приказу Сталина директива о приведении в боевую готовность войск приграничных округов была подготовлена и утверждена. Но во многие адреса она дошла лишь после начала военных действий фашистской Германией.
Передача директивы в округа, пишет Жуков, была закончена в 0 часов 30 минут 22 июня 1941 года. Копия директивы была передана наркому Военно-Морского Флота.
Сталин, ознакомившись с самыми последними донесениями и убедившись, что советскому послу в Берлине сообщено о беседе Молотова с Шуленбургом и еще раз поручено срочно заявить протест Риббентропу, прилег ненадолго отдохнуть. Военные руководители работали всю ночь. Всем работникам Генштаба и Наркомата обороны было приказано оставаться на своих местах.
От пограничников и передовых частей прикрытия поступали сообщения об усиливавшемся шуме по ту сторону границы – реве моторов и лязге гусениц танков. Это были выдвигавшиеся на исходные позиции моторизованные соединения. Командующий Киевским военным округом доложил, что на советской стороне появился еще один немецкий солдат – 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии. Он переплыл речку, явился к пограничникам и сообщил, что в 4 часа утра немецкие войска перейдут в наступление. Командующему было приказано быстрее передавать в войска директиву о приведении их в боевую готовность.
В 3 часа 07 минут 22 июня 1941 года командующий Черноморским флотом адмирал Ф.С.Октябрьский сообщил Г.К.Жукову по ВЧ о том, что со стороны моря подходит большое количество неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Адмирал решил встретить самолеты огнем противовоздушной обороны флота. Ему было дано указание: «Действуйте и доложите своему наркому».
Начиная с 3 часов 30 минут в течение короткого времени поступили донесения о налетах немецкой авиации на города Белоруссии, Украины и Прибалтики. Маршал Жуков в своих воспоминаниях пишет: «Нарком приказал мне звонить И.В.Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны:
– Кто говорит?
– Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.
– Что? Сейчас? – изумился начальник охраны. – Товарищ Сталин спит.
– Будите немедля:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186