Что, богатый — это уже диагноз?
Не знаю, не знаю… Но если бы только один В.А. Брынцалов был такой «неуправляемый», если бы только он единственный, разбогатевший столь стремительно и мощно на обломках Великой Империи, поступал с женщинами столь неделикатно! Имею в виду все ту же «отвергнутую» «Москвичку»… Хотя, вот ведь штука! — именно она сумела отблагодарить и увековечить сложноватый облик бизнесмена на своих страницах в том самом интервью со всей возможной к нему симпатией!
И, казалось бы, — «не отрывайся от масс», не пренебрегай!
Увы, увы! Логику я лично нащупать не смогла…
А может, вопреки всякой логике, ему не по душе именно «свои», очень уж до пресноты «правильные», без задней мысли, без готовности подъелдыкнуть, подкузьмить? Может быть, ему в кайф статейка в «Аргументах и фактах под названием „Брынцалов на обочине“ с фотографией, где герой еще только натянул брюки, но не успел их застегнуть, и рубашка топорщится… Ну вовсе „домашний“ снимок… И вся-то статейка до того не принимает господина миллиардера, ринувшегося было „во власть“, всерьез… Такое „живописание“, словно бы про какого-то мутанта, возникшего невесть почему и зачем… Уже и подзаголовок искрит неприкрываемой насмешливостью: „Все кандидаты в президенты сейчас, понимаешь, по стране ездят, а Владимир Алексеевич, что — рыжий, что ли? Поехал и он. Правда, недалеко: времени уже нет“.
И далее — почти в чеховской манере… И хотя частично про все эти события было помянуто в предыдущих главах, но, думаю, читатель многое потеряет, если не ознакомится еще с одной манерой прилюдно «раздевать» Брынцалова:
«Небольшой подмосковный Электрогорск аккурат в тот день отмечал свое 50-летие, когда на главной площади в отпадном зеленом пиджаке и белых брюках появился наш герой. В толпе он чувствовал себя как рыба в воде. „У наших правителей мужского здоровья нет, — вещал он, — они только за власть борются“. Какая-то тетка осведомилась: „А у вас-то оно есть?“ — „Пошли, покажу“, — парировал Брынцалов. Женщина замялась…
«… Пиджак-то ваш сколько стоит и какой фирмы?» — спросил один электрогорец Брынцалова. Тот отогнул полу: «На, смотри! Я хочу, чтобы у нас все так, как я, одевались: пиджак от Версаче. А сейчас у нас висячие, а не стоячие».
Приехали мы на завод неподалеку от города, ходили мы по заводу, ходили и пришли к кабинету директора. «Что это у тебя за кабинетом дверь какая-то? — спросил Брынцалов. — Баб, наверное, тут трахаешь?» Я спросил руководителя предприятия Э. Гончарова, прав ли его шеф. «В каждом слове есть доля правды», — был ответ…
… Во время каждой встречи, каждого разговора кандидат выдавал перлы — не хуже, чем у Жириновского: «Нужно продать водородную бомбу (у нас в России столько ценностей!) — и другая нация, уплатив деньги, будет обескровлена», «Почему вывоз икон считают контрабандой? Раз берут — надо продавать. И рисовать их, рисовать. Что, у нас Рублевых, что ли, нет?», «Советские евреи создали Израиль, а русские евреи его разрушат», «Зюганову программу писала Корягина, которая глубокой осенью 1987 года ко мне в тапочках пришла. У нее даже сапог не было, что она может!», «Зайдешь во фракцию к Жириновскому — у него либо убогие сидят, либо братва!»
… Все, все так таинственно, так неясно, так странно, когда пытаешься уловить связь между «дворцом» и «лачугой», между Хозяевами и всеми прочими… недаром все та же незадачливая, сердобольная «Москвичка» к числу прочих своих недоумений приплюсовала еще одно: почему почти сразу, следом за статьей «Человек есть то, что он ест», — исчезла из ресторана «Ферейна» сама героиня очерка — Раиса Федорова? Почему? Ей что, надоело получать приличную зарплату? Ведь вот только что с охотой, с юмором отвечала на все вопросы докучливой «Москвички»:
« — Рая, извините, а каким образом вам удалось устроиться на такое престижное место? По знакомству?
— Представьте себе, нет. Случайно услышала от коллеги, что недалеко от дома (я почти рядом живу) открылся при предприятии небольшой ресторанчик. Ну и пошла наниматься, что называется, с улицы. Рассказала, что умею, чему обучалась, в каких всесоюзных конкурсах участвовала. Меня и взяли. Шесть лет с тех пор прошло. Нареканий в свой адрес не слышала. Надеюсь, что хозяин моей работой доволен.
Вроде все на месте и у Раисы Федоровой, и Владимира Довбыша — толково, с увлечением рассказали они о своей работе…
Только почему, почему аккурат после этой статьи ушла с работы Раиса Федорова? Отчего уже совсем неправдоподобно звучит уверение: «Кажется, выстраивается профессиональная династия. Вслед за мамой, метрдотелем, тонкости сервировки и светского обращения осваивает ее дочь Светлана, официантка в ресторане „У Ферейна“. Ничего этого нет! Хотя и мама улыбается со страниц газеты, и очаровательная юная Светлана… „Ферейн“ от них отказался? Или они — от „Ферейна“?
— А может, господину Брынцалову вдруг какое-то кушанье не понравилось? — спросила я у Александра Толмачева.
— Такого не может быть, — был ответ. — Брынцалов не мелочный.
Присутствующая при нашем разговоре молодая женщина улыбнулась многозначительно и, вздохнув, сказала:
— Отчего? Почему? У нас здесь позволено быть умным и красивым только избранным. Владимир Алексеевич тут действительно ни при чем, но… что можно поставить на пути женщины, которая почувствовала себя оскорбленной только потому, что на этот раз нее портрет красуется в газете, а какой-то «холопки»?
— Неужто так круто? — не поверила я.
— Вы, значит, уж точно все еще живете при социализме! — усмехнулась моя собеседница. — А мы… мы уже хлебаем капитализм полными ложками, уже со всеми плюсами-минусами на дружеской ноге…
Впрочем, спустя время Раиса объявилась на «Ферейне» и приступила к работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115