«Он все-таки был дико грубый. Прямо с порога иногда. Вчера он приехал и, едва войдя, дверь за собой не успел закрыть, объявил, что он уходит out. На что его слуга спросил растерянно-иронически: „Немедленно?“
Он сказал: «Через пятнадцать минут. Могу я отдохнуть в собственном доме? Do you mind?» — и зло посмотрел на слугу своего.
Я нет. Я не возражал. Отдыхай, усталый босс — психопат и баба, — подумал я…
Иногда, в минуты, когда я перестаю смотреть на сегодняшнюю мою жизнь как на неизбежный этап моей судьбы, без которого будущего просто не случится, я растерянно думаю — зачем я слуга, как я тут оказался? Это ведь смешно — Стивен, Нэнси… серебро, грязные тарелки, как подавать мясо… как готовить соус для крабов… как смешно, как глупо, при чем тут ты, Эдуард? Давно, в советской школе, у дореволюционных писателей читал ты о своей сегодняшней жизни и никак не думал, что то прошлое вдруг однажды станет и твоей жизнью. Глупо как…»
И рванул Эдуард на родину, а тут уже свои Стивены… И опят деньги нужны. Куда пойти? С кем законтачить среди разгулявшихся товарно-рыночных отношений? Что придумать в сфере бизнеса? Я бы, к примеру, ни за что не сообразила то, что сообразил Э. Лимонов. Ну на то он и талант! Он, естественно, привыкший общаться с миллионерами-миллиардерами, пришел в офис Брынцалова, к Александру Толмачеву, и предложил… свой портрет в качестве всенародного соблазна. То ест если господин Брынцалов наклеит его фото на аптечку для автомобилистов, то это будет чудненько, ибо автомобилисты немедленно побегут раскупать эту необыкновенную аптечку с таким замечательным портретом…
И вот уточняющий звонок: Александр Толмачев отвечает, стараясь перекрыть своим голосом шелест голосов многих присутствующих:
— Двадцать пять тысяч долларов? Да? Правильно? Так. Ну, я понял. То ест физиономию Лимонова не ставить на бутылку водки, правильно? Понятно. То ест его физиономия будет просто как рекламирующая эту водку на плакатах. Так. Скажи, пожалуйста, а еще что? Походная аптечка Лимонова, да? То есть такой коробок, он железный должен быть или деревянный? Понятно. То ест и в походный набор, и в аптечку Лимонова входит бутылка водки, лекарства, спирт… Спирт лучше? Женьшень медовый совать туда? Совать? Женьшень медовый — там все активизаторы — лактоза, пчелиное молочко… То есть нормалек, да? И я правильно, не ошибся в цене? Ага, то есть где-то двадцать пять тысяч долларов? Ну, не меньше? Ладненько. Хорошо. Тогда слушай. То есть Брынцалов отнесся с юмором, если уж так откровенно. Он сказал, что вообще «Походная аптечка Лимонова» — это интересно. Но говорит: «А кто будет коробочки изготавливать, куда это все закладывать — спирт, водку, лекарства?» Он говорит: «Это мне самому нужно будет изготавливать или у Лимонова есть какое-то производство, где он может это заказать? Где-нибудь там в губернии Калужской или еще где?» Может, да? И чтоб Брынцалов еще раз заплатил за это? Ага, понятно. Скажи, а в телевизионных роликах тоже Лимонов согласен? А какой сленг будет и как вообще он планирует это рекламировать? То есть это будет такой национал-большевистский или… А, «Икра должна быть черной, рыба должна быть…» Какая? Красная? А водка должна быть белая? Еще раз… Понятно. Ну, нормалек. Значит… Ну все, давай, удачи. Эдичке привет! Пока. В пятницу звони.
— Сумасшедший дом? — так, на всякий случай, уточняю у Александра.
— Он самый, — подтверждает. — Вот кстати, поинтересуйся у Владимира Алексеевича, а как он смотрит на всех этих «прорабов перестройки», какую им цену готов дать в базарный день… У Него на этот счет ест весьма любопытные соображения… Может, с этого и надо было начинать… Может быть, он будет с тобой откровенен…
Предложение было разумным, и при следующем свидании я спросила Владимира Алексеевича:
— Что бы вы сказали Горбачеву, если бы он сидел сейчас, вот как я, глаза в глаза с вами?
Без секунды промедления:
— Просто, что ты — невежда! Тебе бы просто… Как это он мог так…имея официальную власть? Ходил, разъяснял при помощи жестов, отдавал наши территории. Дурак, хотел идти в рынок, а делал все наоборот. Хотел сделать все для народа хорошо, я думаю, не предатель же, в конечном итоге, он, я думаю, что он хотел, чтобы все государство было нормальным, хорошим, а для того, чтобы нормальным и хорошим быть, государству нужны материально-технические ресурсы. Так же не может, без ничего, нет? Он начал с простого — уступать, давай отдадим Германию. Разве можно было Германию отдавать?
— А как бы вы сделали, если бы вам дали возможность, в тот период, когда эти старцы в Политбюро совсем зарапортовались?
— Любой из нас, который здесь находится, сделал бы хорошо. А вот как сделать сейчас, как сделать сейчас — другой вопрос, как сделать завтра? А то, что мы тогда бы! «Умная мысля приходит опосля»! Нужен ум, принимать решения в сложный, критический момент, а он — человек неумный, Горбачев. Он — подкованный, в общем, то, се, но не умный человек. Ну нет ума, абсолютно! Он ведь трусливый человек, трусливый…
— В чем это проявилось?
— Ну, в Форосе сидит и ждет. Что, у него нет возможности выйти оттуда, арестовать всех? Две секунды. А он все, понимаешь, сидел и ждал, звонил в Америку, что здесь и как, он струсил, трус!
— А почему Америка стала нашим верным, как говорится, заушником? Все теперь по телефону спрашивают, как мы, правильно поступили или нет? Советоваться больше не с кем?
— Дело в том, что они угробили финансовую систему страны, угробили все же. Начали приватизацию банков. Банки же тоже попали в руки непрофессионалов. Ввели собственную валюту…
— Кто — они?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115