Император платком вытер выступившие от смеха слезы.
– Вот именно такое выражение лица, которое было у вас сейчас, было и у Филарета, когда я посоветовал ему поговорить с вами. Я знаю, что между вами и митрополитом давняя и взаимная антипатия, но все же просил бы вас поговорить с ним. Мы не можем недооценивать опасность, которую несет в себе эта секта, и любой ее противник – наш союзник.
– Конечно, ваше величество, я поговорю с Филаретом. Впрочем, как я вам уже говорил, мне кажется, что опасность секты переоценена. Собственно, она не является тоталитарной, наподобие «Белого братства» или «Аум сенрикё». Она популярна именно потому, что не устанавливает адептам жестких идеологических и социальных рамок и не стремится превратить их в фанатиков. Хочу заметить, что в этих вопросах она даже куда более терпима, чем русская православная церковь. Каждый из последователей видит в «Небесном пределе» духовное учение и путь реализации именно своих мечтаний, и, таким образом, все вместе они не представляют собою единой силы. По-настоящему опасен только сам Гоюн – человек, способный превращать влиятельных политиков в марионеток.
Государь внимательно посмотрел на меня.
– Так может, нам стоит нейтрализовать Гоюна?
– А вот этого делать нельзя ни в коем случае. Не дай бог «Небесный предел» получит своего мученика и обретет «святые мощи». Тогда он действительно станет влиятельной силой и сплотит множество сторонников. Раньше или позже Гоюна нейтрализует сам Гоюн, главное, не давать его секте врага, который заставит адептов объединиться.
– Возможно, – задумчиво произнес государь. – Но с Филаретом вы все же поговорите.
– Поговорю непременно, государь.
– Спасибо. Что же, не смею вас больше задерживать.
Я поклонился и зашагал по дорожке к стоянке.
Наш старый дом показался мне непривычно пустым. Только старый швейцар встретил меня в прихожей и принял плащ.
– Ваша светлость, Ирина Петровна ожидает вас в Мавританской гостиной, – в глазах старика читалось искреннее сочувствие.
«А ведь он очень болен, – вдруг подумал я, разглядывая большие мешки у него под глазами. – Как же я забыл об этом?! И почему мы вспоминаем о тех, кто предан нам, только когда нас самих ударит?»
– Спасибо, Антон Кириллович, – ответил я. – А почему вы здесь? Вы же на операцию должны были ложиться.
– Да какая уж там операция, ваше сиятельство, когда такие дела творятся? – смущенно прогудел старик.
– Ничего особенного не происходит, – улыбнулся я. – Земная ось не перевернулась, трубный зов не прозвучал. Вам обязательно надо позаботиться о своем здоровье. Я как раз собираюсь попутешествовать, а вы за это время подлечитесь. Знаете, как я рад буду увидеть вас в добром здравии? Ложитесь на операцию, а потом обязательно возьмите отпуск на пару – тройку месяцев. Можете отдохнуть в Александровне, можете в любом другом имении на полном пансионе.
– Да куда мне, – снова смутился швейцар. – Мне бы на родину, в Прохоровку съездить.
– Вот и отлично, поезжайте обязательно. И не забудьте получить у бухгалтера отпускные, – улыбнулся я и заспешил вверх по лестнице.
Ирина нервно мерила шагами гостиную. Увидев меня, она воскликнула:
– Шура, ну наконец-то! Я тебя уже два часа жду, сама не своя. Ты знаешь, что Анатолий сбежал к Елене? Только представь, какой подонок!
– Обычный холуй, стандартная реакция. Ничего особенного.
– И как ты держал такого!
– Исполнительный... и не брезгливый. Не каждую работу можно поручить честным и гордым. Специфика нашей жизни.
– Но какую гадость сотворила эта мерзавка!
– Она тут ни при чем, – отмахнулся я. – Ее использовали.
– Использовали?
– Это не важно. Я только что был у государя. Общественный совет решил передать корпорацию в управление тебе, а не Елене.
– Мне?! Но я не справлюсь, – всплеснула руками Ира.
– Справишься, – отмахнулся я. – Главное, не ломай систему управления, которую я выстроил... Ключевые посты заняты профессионалами, поэтому не затевай кадровых перемен – и система будет великолепно работать еще лет двадцать.
– Ах, Шура, оставь. Тебя все равно никто не заменит.
– Но без меня корпорация и не умрет. А мне сейчас надо уехать.
– Куда?
– В Порт-Артур. Там один мой «крестник» снимает фильм на мои личные деньги. Хочу посмотреть, как дела. Этого права меня суд не лишал. Имей в виду, скоро тебе предложат продать Николаевские верфи и наиболее плодородные земли. Либо предложат эксклюзивный контракт на поставку. Выглядеть это будет привлекательно, но не соглашайся. Это ловушка. Отказывать тоже нельзя. Если откажешь, тебя уберут, а во главе корпорации снова постараются поставить Елену. Сделай вид, что торгуешься, выдвини встречные, заведомо неприемлемые условия. Надо потянуть три-четыре месяца.
– А потом?
– А потом все кончится.
– Это те, кто использовал Елену?
– Да. Извини, подробнее не могу. Если я раскрою тебе больше, то подставлю под удар.
– Какой удар?
– Не знаю.
– Знаешь. Ты боишься, что со мной произойдет то же, что с Лорой Онасис. Она ведь тоже не хотела продавать корабли?
Я внимательно посмотрел на сестру.
– Возможно, все и не так плохо. Меня убрали значительно мягче.
– Они считали тебя менее опасным?
– Нет, они нашли мое слабое место – Елену. Туда и ударили. Наш с тобой противник – человек очень рациональный. Лишних сил он не тратит, кровь без нужды не льет.
– Мне становится все интереснее, кто этот неведомый враг, – горько усмехнулась Ира.
– Со временем узнаешь, – я приобнял ее за плечи. – Кстати, о Лоре. Я еще летом дал приказ тайно скупать акции ее компании. Продолжай это делать, только постарайся без огласки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101