– вдруг спросила Юля.
– Зачем? – я засмеялся. – Мне семейной корпорации за глаза хватает.
– А вот Андрей хотел, – заметила Юля.
– Сдуру, – ответил я.
– Наверное, – согласилась она. – Но ты знаешь, я в свое время была очень увлечена им.
– Я это еще в «Максиме» заметил, – усмехнулся я. – Твоя лексика настолько не соответствовала твоему внутреннему миру, что я сразу понял, что здесь не обошлось без внешнего влияния.
– А ты сумел увидеть весь мой внутренний мир?
– Нет, конечно. Но несоответствие сразу бросилось в глаза.
– Значит, ты все же что-то увидел. Как?
– Интуиция. До сих пор она меня не подводила.
– Интересно, и что же ты увидел во мне?
– Что ты добрый и честный человек и ищешь истину.
– Да, ты прав. В свое время я подумала то же и про Андрея.
– Но ведь он хотел управлять миром.
– Ты думаешь, это несовместимо?
– Конечно. Управлять миром мечтают три типа людей: те, кто никогда не отвечал за других, властолюбцы и те, кто считает, что уже познали истину. Все это несовместимо с духовным поиском.
– А может тот, кто познал истину, захотеть править миром?
– Сомневаюсь. Есть китайская поговорка: «Утром познав истину, вечером можно умереть». Я думаю, что тому, кому открылись тайны бытия, уже нечего делать в нашем не лучшем из миров.
– Интересно, такие же вещи я читала у Гарри Гоюна, – сказала она. – Ты не слышал о нем?
– Слышал, – безразлично бросил я, – но очень мало.
– Это китайский святой. Говорят, еще и пророк. Он живет сейчас в Калифорнии, где создал учение «Небесного предела». Кстати, Андрей тоже один из его почитателей. Мы и познакомились-то на студенческом вечере по изучению трудов Гоюна.
– И обращение к учению святого не помешало Андрею желать власти над миром? Оно не противоречило деятельности его «красной бригады»?
– Как ни странно, нет. Он даже находил подтверждения своим мыслям в учении Гоюна.
– Что ж, с духовными учениями такое бывает. А что напророчил этот пророк?
– Многие беды для мира.
– Он не оригинален, – усмехнулся я. – Если хочешь привлечь к себе внимание, надо обещать либо катастрофы, либо всеобщее процветание... либо и то, и другое одновременно.
– Но его критика современного мира очень точна, – возразила Юля.
– Критиковать несложно. Сложно изменить что-то в жизни.
– Вот Гоюн и говорит о том, что для того чтобы изменить мир, надо изменить свое отношение к жизни. Если люди начнут мыслить иначе, обратятся к добру, то мир станет лучше.
– Справедливо. Только не пойму, как господин Андрей сумел из этого сделать вывод, что нападение на князя Юсупова улучшит мир.
– Он говорил, что есть люди, которые никогда не начнут работать во имя всего человечества.
– Это он тоже прочитал у Гоюна?
– Не знаю.
– Как это не знаешь? Разве ты не читала его трудов?
– В учении «Небесного предела» существуют разные ступени посвящения. Андрей был допущен на более высокую, чем я.
– Вот как?! О таком я не слышал. Что-то очень напоминает секту.
– Может быть. Но в школе «Небесного предела» говорят, что некоторые знания могут быть доверены только подготовленным людям.
– Логично, – я снова усмехнулся. – Старине Гоюну не откажешь в здравомыслии.
– Разве это не типично восточный подход к обучению? Ведь ты учился в Китае.
– Ты изучила мою биографию?
– Да, немного. Я смотрела публикации о тебе в Интернете.
– Давно?
– Нет. После того случая в «Максиме».
– И что там интересного?
– Много сплетен. Про твою бывшую жену немного. Почему вы расстались?
– Разве этого не было в биографии?
– Было, но я не поверила.
– И правильно сделала. Истинные причины всегда не на поверхности.
– Но все-таки, почему вы расстались?
– Не стоит ворошить прошлое, Юля. Это уже пройденный этап.
– Но может быть, о нем стоит знать, чтобы не обжечься в будущем, – Юля хитро посмотрела на меня.
– Чтобы не обжечься в будущем, лучше не приближаться к моей бывшей жене. Человек, полный злобы и жажды мести, опасен для всех.
– Твоя бывшая жена во всех интервью рисует тебя просто дьяволом во плоти, а ты вообще не отвечаешь на вопросы о своем разводе.
– Это ты верно заметила. Неужели во всей моей биографии тебя заинтересовал лишь мой скоротечный брак и громкий развод?
– Если честно, самое интересное – это твоя жизнь в Китае. Но о ней почти нет сведений. Сказано только, что ты в восемьдесят третьем году закончил Пекинский императорский университет и вернулся в Петербург после гибели брата в девяностом. Все. Даже непонятно, что ты делал семь лет после окончания университета.
– Я работал в представительстве нашей корпорации в Азии, потом возглавлял его.
– И все?
– Нет, конечно. Жизнь богата и удивительна, всего и не расскажешь.
– Но о тебе не сказано вообще ничего.
– Тем лучше. Не придется оправдываться за былые поступки и слова. Человек постоянно меняется. И тем противнее, когда какой-то журналюшка ради красного словца постоянно тычет тебе под нос то, что ты говорил или делал десять лет назад.
– Ты считаешь, что человек не отвечает за свои прошлые слова и поступки?
– Отвечает, но только перед собой и теми, кого это касается непосредственно. Постоянно оправдываться и каяться перед всем миром не нужно.
Она помолчала.
– Я понимаю, о чем ты хотела спросить, – сказал я. – Имею ли я какое-то отношение к Гоюну?
– Если честно, да, – оживилась она.
– Мы с ним не встречались, – ответил я. – Хотя он жил в Пекине, когда я учился там. Более того, мы занимались у одного наставника ушу. Но он покинул эту школу раньше, чем я пришел в нее.
– Вы занимались ушу у одного учителя?! – воскликнула она.
– Ушу, то есть боевым искусством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101