– Константин Григорьевич! Зачем все это? Зачем этот нелепый спектакль? – Олег закатил глаза.
– А затем, мой дорогой, затем! В Магическом мире изображения ваших с Инной лиц вполне могут висеть на доске для объявлений “Разыскиваются", а то и вообще на каждом столбе. О ней же никто, кроме четырех человек из Большого Совета не знает. Если и ее возьмут, значит, среди нас предатель завелся, а это катастрофа».
«…– Кость, ты понимаешь, что подписываешь им троим смертный приговор? – Алла Феоктистовна смотрела на шефа разведки пристальным взглядом. – Ты будешь говорить Олегу и Инне правду – кем является Ева?
– Не вижу необходимости, – сухо ответил Смирнов.
– А ты не считаешь это подлостью? – глаза Аллы Феоктистовны сузились.
– Это необходимо для дела, неужели не понятно?
– Но они погибнут, и ты это знаешь наперед! – возмутилась Алла Феоктистовна.
– Да! Скорее всего погибнут, и что теперь делать? А? Что, по-твоему, важнее – жизнь трех человек или миллионов? Ты давай, подумай и правильно расставь приоритеты! – завелся шеф разведки. – Думаешь, мне легко это осознавать? Но дело есть дело! Инна и Олег не новички и знают, на что идут. Реально, понимаешь, реально оценивают ситуацию.
– Тогда почему ты не хочешь говорить им о Конхене? – повысила голос Алла Феоктистовна.
– Алла, ты сама-то понимаешь, что говоришь?
– Я тебя ни грамма не понимаю, и логику твою дурацкую тоже понять не могу!
– Да о мече вообще никто не должен знать! Никто!!!
– Но Олег и Инна должны! – настаивала на своем Алла Феоктистовна.
– Короче, – Смирнов рубанул ладонью воздух. – Ева идет со своим заданием, ребята со своим.
– Но…
– Все, я сказал…»
Константин Григорьевич устало закрыл глаза и провел по ним пальцами, словно пытался прогнать прочь воспоминания. Но они назойливыми картинками вновь возникали перед его внутренним взором. Машина ехала еле-еле, потихонечку убивая надежду, что пробка скоро закончится.
«…Инна оставила в покое свой маникюр.
– Константин Григорьевич, может, все же пожалеть девушку?
– То есть?
– Давайте не будем оставлять ее одну. Жалко…
– Своей жалостью, Инна, ты и Еву и себя погубишь.
– Да я такой макияж себе сделаю, что мама родная не узнает. Олег и без меня справится, а я за ней все ж приглядывать буду.
– Ты неисправима, Инна, просто мать Тереза.
– Ага, представитель корпуса сестер милосердия, – сострил Олег.
Инна подскочила и отвесила ему легкий подзатыльник:
– Цыц!
Смирнов покачал головой и фыркнул:
– Дети… Где ваша серьезность-то в конце концов? Вы хоть осознаете, на что подписались?
– Чай не глупые, Константин Григорьевич, все прекрасно понимаем, – ответил за двоих Олег.
– Вы понимаете, что в случае провала, с вами не станут церемониться и попытаются выудить информацию любым способом?
Инна поморщилась, словно съела лимон:
– Не хотелось бы этого, конечно, но… – она вздохнула, еще раз осмотрев свой маникюр на правой руке, – но боль выносить умеем…»
Смирнов с тоской всматривался в еле ползущую вереницу машин. Рассчитывал за час добраться до дома, а получается, что и за два не доехать. Водитель включил радио, отыскав «Юмор-FM», он стал подхихикивать над очередным анекдотом.
– Слышь, мужик, – обратился он к пассажиру, – ты чего такой неразговорчивый?
– А? – Константин Григорьевич оторвался от воспоминаний. – Простите, не понял.
– Чего тут непонятного? Чего молчишь, говорю. Скучно.
– Я не клоун, чтобы веселить, – шеф отдела разведки недовольно поморщился от наглости водителя. – Я вам деньги за проезд заплатил, так что еще от меня надо?
– А ты не хами, не хами, – завелся водила. – Ишь, какой важный тут расселся, ему с человеком пообщаться, видите ли, в падлу!
Вступать в полемику с раздухарившимся водителем Смирнову ой как не хотелось. Константин Григорьевич хоть и не являлся сторонником применения магии в личных целях, но безвыходная ситуация вынудила его это сделать. Щелкнув пальцами, он «отключил» таксиста, оставив в его сознании только то, что нужно довезти пассажира до указанного адреса.
«– Как ты будешь потом с этим жить, Костя?
– С чем?
– С ложью в сердце, с чувством вины. – Алла Феоктистовна встала и прошлась по комнате.
– Она справится со своей задачей, – задумчиво произнес Константин Григорьевич и тут же поправился. – Они справятся.
– Почему ты выбрал именно ее, Еву? Ты же изначально не знал, что она Избранная.
– Не знал, – согласился разведчик.
– Так почему?
– Ева идеально подходила на эту роль: не замужняя, одинокая, сирота к тому же.
– Угу, прекрасный ягненок для заклания, – скептически заметила Алла Феоктистовна.
– Кто-то должен был на это пойти. Так почему не она?
– По твоим глазам вижу, что не договариваешь что-то, – Алла Феоктистовна подошла вплотную к Смирнову и пристально посмотрела на него.
– Спиши все на мою интуицию, – предложил тот. – Не поверишь, но внутри что-то подсказывало мне выбрать именно ее, когда я перебирал анкеты с фотографиями претендентов на роль „жертвенной овцы", как ты говоришь.
– Не „овцы", а ягненка, – уточнила Алла Феоктистовна.
– Да какая разница, смысл от этого не меняется, – отмахнулся Смирнов. – Странное дело, но когда я в первый раз взял в руки ее фото…
Константин Григорьевич замолчал, словно перебирая в памяти, возникшие тогда ощущения. Алла Феоктистовна с интересом наблюдала за ним. Он словно пробовал их на вкус: странные, мягкие, приятные, сравни с радостным ожиданием чуда в новогоднюю ночь, но в то же время с легкой горчинкой. Смирнов мотнул головой.
– М-да… Понимаешь, Алла, мне показалось тогда, что я где-то встречал эту девушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137