Как только мы добрались до джипа, Тропмен принялся отдавать приказания.
Мне он сказал: «Свяжись с Кинком. Обрисуй ситуацию. Скажи, что нам потребуется несколько минут, чтобы разделаться с ними. Пришли ко мне сержанта Мусу».
Затем он взял свою рацию и вызвал Барьера. Я не надеялся услышать его ответ. Пришло время, решил я, послать сигнал Уилленса, тем более что представлялась такая возможность.
Я забрался в кузов и приказал двоим черномазым вылезти и стоять на страже.
Сначала я связался с Кинком и передал ему точно то, что приказал мне Тропмен, за исключением моих глубоких сомнений относительно исхода данной ситуации. Похоже, у Кинка сомнений на этот счет не было. Он спокойно сказал, что основная колонна собирается покинуть Сикафу, и приказал доложить ему, когда баррикада будет устранена.
На моих часах было ровно три минуты одиннадцатого.
Как только он произнес «прием окончен», я настроился на частоту двадцать два мегагерца. Никто не обращал на меня никакого внимания. Мои двое макак глазели, как люди Барьера выгружали что-то из грузовика, стоявшего неподалеку. Я достал из кармана сигнал Уилленса.
Мне нужно было сказать: «Дженсон-два, прием» – и тут же переключиться на прием. Я проделал это трижды, прежде чем получил ответ. Он прозвучал очень чисто и громко.
– Дженсон-два слушает. Продолжайте. Прием. – Голос говорил по-английски с акцентом, похожим на выговор Уилленса.
Я переключился и зачитал сигнал. Он начинался так: «Срочно, Исполнителю от Полевого». Дальше шли кодовые слова, не имевшие для меня никакого смысла.
Когда я закончил, голос повторил текст сигнала.
– Правильно? – спросил он.
– Правильно. Прием.
– Немножко поздновато, Полевой, а? Прием.
– Я не Полевой. Вы получили свой богом проклятый сигнал. Остальное за вами.
– Кто это говорит?
Я предложил ему наложить в его собственные штаны и отключился. Я весь обливался потом, и меня так трясло, что переключатель выскальзывал из пальцев. С какой-то стороны это пошло мне на пользу, потому что я вспомнил, что надо переключиться на частоту, на которой я связывался с Кинком.
Я еще не выпустил из рук рацию, когда раздался оглушительный выстрел, от которого я подпрыгнул и ободрал себе пальцы. Прямо за моей спиной открыл огонь миномет. Им заправлял Барьер. Рядом с ним скорчился солдат с рацией. Я оглянулся и увидел, что Рейс устанавливает сзади еще один миномет. Взрыв мины, разорвавшейся вдали на дороге, сотряс воздух.
Я забрался в свою кабину и включил походную рацию. Тропмен вернулся на то место, откуда мы проводили рекогносцировку, и корректировал оттуда по рации огонь минометов.
Барьер и Рейс выпустили по десятку мин каждый, а потом со стороны баррикады прозвучала длинная очередь из «Узи» и донесся голос Тропмена: «Хорош, «Молот», прекратите огонь». Потом он как-то хихикнул: ««Наконечник», подгоняйте машину».
Я подъехал за поворот. Тропмен стоял у автобуса и наблюдал за сержантом Мусой, сидевшим на месте водителя и пытавшимся сообразить, как его завести. Сбоку лежал труп человека в военной форме с наполовину снесенным черепом. Его руки все еще сжимали винтовку.
Тропмен заменил магазин своего «Узи». Пустой он бросил в кузов грузовичка.
– Что произошло? – тупо спросил я.
– А что, по-твоему, могло произойти? – Он довольно ухмыльнулся. – Минометный огонь пришелся им не по вкусу. Оставшиеся в живых пытались удрать. Мы их всех заарканили. Послушай, отведи-ка автобус в сторону. А то Муса до ночи прокопается. Затем доложи Кинку. Мы сможем двинуться через пять минут.
Он зашагал по дороге назад к своему джипу.
Я сделал все, как он приказал. С высоты водительского сиденья в автобусе было видно значительно больше, что могут натворить мины. Я старался не смотреть на их работу. Мины не оставляют больших воронок в земле, но зато делают ужасные вещи с человеческим телом.

Глава III

Мы въехали в Матату в половине одиннадцатого.
Прибрежная дорога превратилась в главную улицу городка. Она была пустынна. Из хижин и окон домов выглядывали испуганные лица.
Сержант Муса был оскорблен.
– Ведь это же наши люди, – ворчал он. – Им говорили, что мы прибудем. Они должны нас приветствовать.
Краем глаза я видел, как он поглаживает пулемет. Лично я считал, что отсутствие энтузиазма со стороны жителей Мататы полностью оправданно. На их месте я не только не поглядывал бы на сержанта Мусу, а вообще забрался бы под кровать.
В центре Мататы находилась площадь с мэрией на одной стороне, наподобие тех, что встречаются в маленьких провинциальных городках во Франции. Я предполагал, что Тропмен там остановится, но он этого не сделал. По всей видимости, он пришел к заключению, что уничтожение защитников баррикады вывело из действия местную жандармерию, а поскольку вести о вторжении уже распространились, не было никакого смысла перерезывать связь.
К одиннадцати мы были в восемнадцати километрах от Амари, неподалеку от местечка, называемого Домо. Вот тут-то мы попали в первую серьезную переделку.
Домо – рыбацкая деревушка, расположенная у мелкого залива, похожего на тот, что в Сикафу, только уже и длиннее. Он врезается в сушу примерно на километр, и прибрежная дорога пересекает его по бетонному мосту.
Наличие наскоро устроенной баррикады из автобуса у Мататы означало, что сообщение о нашем вторжении было передано из Сикафу. Таким образом, в распоряжении властей в Амари было менее двух часов, в течение которых они могли принять меры. С момента передачи мной предупреждающего сигнала не прошло и часа. Если верить Гутару, они должны еще были крутиться, как на карусели, решая, что предпринять и предпринимать ли что-то вообще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62