– Здоровые, хорошо вооруженные мужики… А тут явились какие-то средневековые и всех порубили в капусту. Как такое может быть, а?
– Значит, может, Олег, – сказал Андрей задумчиво. – Нас-то они тоже покрошили, так ведь?
– Покрошили, да не всех… Одного пса мы свалили, а если с этим крокотигром считать – двух.
– Ну, десять к двум – не слишком хорошее соотношение. Тебе не кажется?
Симонов, подсвечивая фонарем, читал мелкие надписи на маслянисто-зеленой трубе гранатомета.
– Была бы у меня тогда эта штука… – мечтательно протянул он. – Не думаю, что броня рогатого на средства ПТО рассчитана.
Андрей пожал плечами. У троек, оседлавших с двух сторон дорогу через поселок, были РПГ. Но вот выстрелить они не смогли: то ли цель была не в секторе, то ли просто не успели…
Симонов отыскал в одной из сумок фонарь. Пощелкал кнопкой на боку, проверяя, протянул лейтенанту:
– На вот, возьми.
Комков зажег фонарь. Где искать эту книгу и что она собой представляет? Кроме этой надписи на стене, Элизабет не оставила больше ни одной зацепки. У нее не было много времени на выбор тайника. Книга должна быть где-то почти на виду, как в том рассказе Эдгара По про похищенное письмо… А впрочем, откуда ты знаешь, сколько у нее было времени? Она могла припрятать книгу заранее, раз книга так важна, еще до того, как все началось… А надпись… Ты уверен, что надпись выполнила именно она?..
Андрей вполголоса выругался. Слишком много вопросов, слишком мало ответов. Знать бы, что тут вообще творилось…
Лейтенант бросил механически рыться в пыльном, забитом всевозможным старым тряпьем шкафу и устало опустился на колченогий табурет. Отвлекала просыпающаяся боль. Вдобавок, когда он пытался собрать воедино разбегающиеся мысли, появлялось лицо Элизабет с грустной улыбкой. И все думы тут же охотно переключались на нее. Сосредоточься, лейтенант, сказал он себе. Подумай. О юбках и о том, что под ними, будешь грезить в более подходящей обстановке. Давай попробуем с самого начала…
…Итак, трое были на том конце поселка. Их начали убивать первыми. Часовому во дворе снесли голову. От кого-то Андрей слышал, что выполнить подобный удар не так просто, как показывают в псевдоисторических кинофильмах. Этот воитель с двумя мечами и кусачей лошадкой, натасканной на человечину, несомненно, был серьезным мужчиной… Дом тот осматривал Олег. Как он сказал, одного из двух ребят, находившихся внутри, порубили на части. Вполне возможно, со зла, а может быть, для устрашения… Так, при экстренном потрошении, кого-то наименее ценного из захваченных пленных показательно рвут на части автоматными очередями или штык-ножами. Чтобы оставшиеся в живых были посговорчивее… Но в данном случае второй, видимо, не проникся. И за него взялись вплотную. Сняли скальп. Потом вскрыли череп…
Андрей поморщился. Ему вдруг почудилось холодное лезвие на своем лбу, резкий рывок за волосы… Он пригладил слегка вставшую дыбом шевелюру. Богатое воображение когда-нибудь доведет тебя до инфаркта, лейтенант…
Почему Жак – так, кажется, назвал его Грасс – позволил пленному закричать? Этот вырвавшийся наружу крик в буквальном смысле слова спустил курок. И погибла почти вся группа лейтенанта Комкова… Что-то тут не так… И где все это время находилась Мятежная Сестра? Здесь, а может, где-то в другом месте? А если от бедолаги хотели узнать, где она? Может, крик истязаемого предназначался ей, и таким образом Грасс вытащил ее из потаенной норки…
Андрей потер лицо руками. Бесполезно. Нет никакого смысла гадать. Был бы жив Абельмажинов… Он прочитал бы все следы в проклятом поселке, рассказал бы ему, кто где стоял, лежал, что делал. Но Абельмажинов мертв, сгорел заживо…
Хватит сидеть, лейтенант, надо искать. Комков с усилием поднялся. Симонов, кажется, полез на чердак. Что-то его долго нету.
Снайпер сидел на ступеньках лестницы, ведущей на чердак, и размеренно мотал головой.
– М-мать… – сказал он, увидев Комкова. – Опять… Как на бойне.
– Что там? – Лейтенант подошел к нему.
Снайпер подвинулся в сторону и кивнул наверх:
– Слазай, посмотри… А потом поблюем вместе…
Судя по кислому запаху, сам он уже успел…
Андрей, держась за низкие неудобные перила, осторожно стал подниматься. Лестница была крутая и скрипучая. Не хватало для полного счастья навернуться с нее на Олега, который остался потерянно сидеть на ступеньках.
Здесь, по-видимому, была детская спальня. В затянутом паутиной углу луч фонаря наткнулся на массивный игрушечный автомобиль. Из его кузова, широко расставив пластмассовые руки, выглядывала кукла – не Барби, простая русская Маша… Две деревянные кровати, между ними небольшая тумбочка, как раз под окошком.
На одной кровати, сгорбившись, сидел мертвец. Андрей шагнул к нему. Ноги двигались неохотно, словно в воде.
Неестественно красные белки глаз, на подбородке засохшая струйка слюны. И студенистая поверхность мозга… Верх черепной коробки снят аккуратно, ровно, словно работал опытный патологоанатом. Впрочем, нет, не патологоанатом… Несчастный был жив, когда Жано с ним все это проделывал, подумал Андрей. Локти трупа были прикручены ремнями к бедрам, положение головы фиксировалось подставленной под подбородок спинкой стула. Тут же, на стуле, лежал скальп, похожий на парик из театральной костюмерной.
Стараясь не наступить на кровавую лужу, что натекла из раны в гортани, Андрей приблизился. Череп вскрыли не просто так: из открытых полушарий торчали металлические спицы. Три в левом, две в правом…
В этот момент лейтенант не справился с собой. Кислый ком рванулся вверх по пищеводу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123