Немедленно, говорит, на вручение премии в Москву поехали. Короче, Евгений Витольдович уже собрался, он со мной едет, вроде как мой наставник, ну и я тоже поеду, билет на самолет уже есть, самолет через два часа уже. Я возмутился, как же так, говорю, я же собраться не успею, а мне говорят, что мне все там на месте дадут. Во как, так что я попрощаться забежал, хотя меня даже пускать не хотели, на самолет, говорят, опоздаем.
– Вот это да, – сказал из-за спины мамин голос. – Я так за тебя рада, но почему же нас не предупредили?
– Привет, ма, а я и не заметил, как ты подошла, – сказал Витька, оборачиваясь и облегченно вздыхая. Если бы мамы не было дома, папиному рассказу она бы ни за что не поверила и были бы проблемы. А так все выходило нормально.
– Оказывается, Евгений Витольдович журнал наш в автобусе забыл, ну в котором наши адреса и телефоны написаны. Поэтому они ждали меня в кружке и сильно беспокоились, а вдруг я вообще не приду. А так бы они, конечно, домой пришли, все, как положено. Очень огорчались, что не знали, как вас зовут и сможете ли вы поехать в Москву, а то бы и вам билеты были. Ну вот.
– А что же они сейчас не зашли? Скажи, пусть поднимаются.
– А их и нету, они меня на такси посадили и отправили домой, сказав, чтобы я побыстрее, а сами в аэропорт поехали, а то вдруг самолет задерживать придется.
– Ничего себе, – папа покачал головой, – а деньги-то откуда, ты так и не сказал.
– А! – Витька хлопнул себя по лбу. – Забыл! Этот ихний главный мне, значит, и говорит: «Виктор Владимирович, – говорит, – продайте мне, – говорит, – ваш рисунок». Выгреб из кармана – не, – не из кармана, а из бумажника кожаного – все деньги, что там были, мне отдает и говорит: «Может, сейчас он столько и не стоит, но я уверен, что у вас громадное будущее, и со временем я продам этот рисунок за куда большую сумму». Ну я и подумал – а чего бы не продать? У меня таких рисунков все равно полон дом, а если что, я еще нарисую. Ну и отдал, а деньги взял. Вот – Витька перевел дух. – Я тороплюсь, там же самолет ждет.
Мама с папой ошеломленно молчали.
– Ну хорошо, – сказала, наконец, мама. – Но ты уверен, что они нормальные люди? А вдруг они преступники какие и просто обманули тебя и этого вашего Евгения Витольдовича?
– Ну, во-первых, Евгения Витольдовича так просто не обманешь, вы же его знаете? – Папа с мамой синхронно кивнули, хотя никогда Витькиного руководителя кружка и в глаза не видели. – А во-вторых, я этого ихнего знаю – это главный российский художник, я его по телевизору как-то видел. Да и Евгений Витольдович его тоже знает. Они когда-то рисованию учились вместе.
– Какой главный художник? – нахмурился папа.
– Ну… какой-то там начальник совета художников как будто… забыл, как точно называется.
– Союза художников России, что ли? – спросила мама, и на лице ее было написано такое восхищение что у Витьки в груди екнуло и стало очень стыдно.
– Ну да… вроде, – сказал он, краснея. – Ну мне уже бежать надо, а то самолет, он долго ждать не будет.
– Ты бы хоть покушал, – ласково сказала мама, но Витька уже обувался.
– Некогда, мам, некогда. Вы за меня не беспокойтесь, там есть кому обо мне позаботиться, да я и сам не маленький. Я вам звонить буду, часто. И в школу позвоните, пусть не дергаются. Пока! – Витька выскочил за дверь, облегченно выдохнул и вытер вспотевший лоб. Вроде прокатило. Еще раз вздохнул и вызвал лифт.
Обошел дом, беззаботной походкой подошел к «тойоте». Открыл правую переднюю дверь, обернулся к своим окнам – вдруг смотрят – и сел на сиденье.
– Поехали, – сказал со вздохом.
– А куда, товарищ майор? – спросил водитель, заводя машину.
– Э… – Витька запнулся. Достал карту и обернулся к Рорику: – Товарищ лейтенант, ваши соображения.
«Товарищ лейтенант» выразительно вздохнул, но карту взял.
– Здесь, поблизости, две точки, – сказал он, указывая их пальцем, – думаю, будет разумным проверить их, раз уж мы здесь.
– Отлично, – Витька повеселел, – поехали до Красина, товарищ Агранов, там разберемся.
– Слушаюсь.
Проехали эти две точки, потом поехали в Киселево, проверять еще три. Пока проверяли первые две, третья снялась с места и рванула куда-то в Затверечье. Почему-то Витька совершенно уверился, что на этот раз они нашли то, что искали. Но когда «тойота» поравнялась со стареньким, чадящим черным дымом выхлопа «москвичом», Рорик негромким голосом произнес уже набившее оскомину: «Неудачная попытка».
Витька расстроился:
– А с чего ты взял, что неудачная? Чё-то ты темнишь, по-моему. Ну сам посуди, чего эта твоя точка рванула куда-то как раз, когда мы поехали ее проверять?
– Он тебя слышит, – сказал Рорик равнодушно.
– Кто слышит? А… Блин! – Витька обернулся к водителю: – Не обращайте внимания, товарищ ефрейтор, у нас внутренние разногласия. Остановитесь пока.
Машина послушно вильнула к обочине. Витька скрестил пальцы и обернулся к Рорику:
– А как ты узнаешь, та это точка или не та? А сразу ты не можешь узнать, чтобы нам лишний раз не мотаться?
– На небольшом расстоянии я могу определить, является ли очередной субъект нашего поиска моим соотечественником. Но на значительном удалении – нет, не могу. У меня есть след души…некий набор признаков, однозначно характеризующий субъекта. К сожалению, этот набор довольно сильно меняется с возрастом, изменением условий и места жизни, даже настроением субъекта, поэтому для поиска я использую только самые константные элементы следа. Приходится мириться с тем, что остающийся набор уже не уникален – ему будут соответствовать все субъекты, имевшие личный контакт с искомым в течение некоторого времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109