Казалось, ему хочется закричать.
— Четыре года, — вздохнул Хаузен. — Мы были вместе четыре года. Мы боролись за права человека — в газетах, с мегафоном, на телевидении.
— Похоже, он был просто приставлен шпионить за вами, — сказал Худ.
Хаузен отвернулся от компьютера.
— Не могу поверить, — с грустью сказал он. — Я ужинал вместе с его родителями, у него же дома. Он спрашивал мое мнение о его невесте. Такого не может быть...
— Это именно те самые методы, которыми обычно пользуются шпионы, чтобы втереться в доверие, — заметил Худ.
— Но ведь четыре года! — Хаузен вопросительно посмотрел на Худа. — Почему он выжидал именно до этого момента?
— "Дни хаоса", — предположил Ланг. Его рука безвольно опустилась вдоль тела. — Извращенная форма самоутверждения.
— Я был бы удивлен, если бы дело заключалось только в этом, — возразил Худ.
Ланг посмотрел на американца.
— Что вы имеете в виду? Разве это не очевидно?
— Нет, — заверил его Худ. — Игра сделана профессионально. Полагаю, создал ее не Райнер. Он просто установил ее для кого-то, кому он больше здесь уже не нужен.
Трое из присутствующих мужчин остолбенели, когда Хаузен приложил ладони к лицу и застонал.
— Господи... Боже мой... — выдавил он. Его руки опустились вниз, сжались в кулаки и начали слегка покачиваться. — Райнер был частицей той империи избирателей, о которой говорил он.
— О которой говорил кто? — Худ встал прямо напротив Хаузена.
— Доминик, — выдавил тот. — Жерар Доминик.
— Кто такой Доминик? — спросил Ланг. — Мне незнакомо это имя.
— Вам и не стоит его знать. — Хаузен покачал головой. — Доминик позвонил, чтобы сообщить о своем возвращении. Но теперь я сомневаюсь, а действительно ли он куда-то уходил. Мне думается, он все это время таился в темноте, и душа его окончательно прогнила от ожидания.
— Рихард, пожалуйста, ответь мне, — взмолился Ланг. — Кто этот человек?
— Это не человек, это Вельзевул. Сам дьявол. — Хаузен тряхнул головой, как бы очищая сознание. — Господа, мне очень жаль.., но я не могу сейчас об этом говорить.
— Тогда не говорите, — посоветовал Худ, положив ему руку на плечо. Он посмотрел на Столла. — Мэтт, вы могли бы перезагрузить эту игру в Оперативный центр?
Столл утвердительно кивнул.
— Хорошо. Герр Хаузен, вы не узнаете эту свою фотографию?
— Нет, извините.
— Ничего, все нормально, — успокоил его Худ. — Мэтт, в вашем арсенале не найдется чего-нибудь такого, чтобы с этим разобраться?
Столл отрицательно покачал головой.
— Тут понадобится программа, у которой мускулы посильнее, чем у моей «Мэтчбук». Моя дискета хороша только для отыскания определенных изображений. Она схожа с программами для поиска слов.
— Понимаю, — сказал Худ.
— Чтобы посмотреть, нельзя ли узнать, откуда она взялась, мне придется прокрутить ее дома вместе с нашими фотофайлами, — объяснил Столл.
— Сцена позади герра Хаузена тоже фотография, — заметил Худ.
— И очень четкая, — согласился Столл. — Вероятно, что даже не из какого-нибудь журнала. Я могу поручить своей службе пропустить изображение через «Геолога», посмотрим, что это даст.
«Геолог» являлся подробным изображением рельефа земного шара, сделанным со спутников. С его помощью компьютеры могли акр за акром создавать виды планеты под любым углом. На это уйдет несколько дней, но, если фотографию не смонтировали, программа «Геолог» скажет, откуда велась съемка.
Худ дал Столлу добро, и начальник отдела технической поддержки операций связался со своим помощником Эдди Мединой, чтобы тот принял изображение.
— Давайте прогуляемся. — Худ слегка сжал плечо Хаузена.
— Спасибо, у меня нет желания, — отказался тот.
— Но мне это очень нужно, — пояснил ему Худ. — У меня сегодня тоже было странное утро.
Хаузену удалось выдавить улыбку.
— Ладно, — согласился он.
— Вот и чудно. Мэтт, свяжитесь со мной по сотовому, если что-то появится.
— Слово и дело, и да будет так, — ответил невозмутимый мудрец от науки.
— Герр Ланг, — обратился Худ к бизнесмену, — Мэтту, возможно, потребуется помощь с языком.
— Понимаю, — ответил Ланг. — Я буду здесь на всякий случай. Худ благодарно улыбнулся.
— Спасибо. Мы недолго.
По-прежнему не отпуская плеча Хаузена, Худ прошел вместе с немцем через приемную в сторону лифта.
Конечно же, Хаузен лгал. Худу уже встречались люди подобного склада. На самом деле заместитель министра очень хотел бы поговорить о том, что его беспокоило, однако гордость и чувство собственного достоинства не позволяли ему это сделать.
Он достанет этого Хаузена. То, что только что произошло в кабинете, и то, что случилось утром с компьютером Билли Скуайрза, было больше чем совпадением. И если это происходит одновременно на обоих континентах, тогда Оперативному центру необходимо узнать причину.
И побыстрее.
Глава 28
Четверг, 10 часов 02 минуты, Вашингтон, федеральный округ Колумбия
После воодушевляющего разговора с Бреттом Огастом Майк Роджерс не заметил, как почти пролетело утро. Помощник Столла Эдди Медина коротко рассказал ему о новостях из Германии и сообщил, что будет еще дозваниваться до Бернара Байона из Национальной жандармерии и просить того о содействии Оперативному центру. Сам Байон участвовал в операции против террористов из организации «Новые якобинцы» и пока на звонки не откликался.
Но Роджерса больше волновала самостоятельная вылазка Херберта на место проведения «дней хаоса». И волновался он не столько из-за того, что Херберт прикован к коляске — Боб вполне мог постоять за себя, — сколько потому, что он порой уподоблялся собаке, которая не отдает свою кость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146