И наш центр тут является наиважнейшим и наиболее быстро реагирующим инструментом. Марта, неужели вы действительно думаете, что я продвигал собственные интересы?
— Да, я так думаю, — призналась она. — По крайней мере со стороны это выглядело очень похоже.
— Я не делал этого, — сказал Роджерс. — Я продвигал наши общие интересы. Ваши, свои, Пола, Энн, — Лиз, духа Чарли Скуайрза. Я защищал Оперативный центр и «Страйкер». Скольких денег, скольких жизней стоила бы новая корейская война? Во что обошлась бы гонка вооружений с новым Советским Союзом? То, что мы тут сделали, сберегло государству миллиарды долларов.
Говоря все это, он заметил, что Марта слегка расслабилась. Но только слегка.
— Так почему же вы не поговорили с нею так, как говорите со мной? — спросила она.
— Потому, что меня поставили перед совершившимся фактом, — ответил Роджерс. — Мои доводы были бы использованы только для того, чтобы попрактиковаться в битье.
— Я увидела, что вы позаимствовали у Пола самое худшее, — сообщила она.
— Я его подчиненный.
— А разве Оперативный центр не подчиняется сенаторам Фокс, Чану, Ли и другим членам Конгресса, входящим в Комитет по делам разведки?
— До некоторой степени, — признал генерал. — Но ключевым словом здесь остается «комитет». Сенаторы Чан и Ли не являются непримиримыми изоляционистами. Они переговорили бы о сокращении с Полом или со мной, дали бы нам возможность обсудить вопрос, выслушали бы наши доводы.
Марта подняла к щеке сжатый кулак и, тряся им, передразнила:
— Давайте послушаем об этом в курилках.
— И все же дело там делается.
— Мужчинами, — добавила Марта. — Боже упаси, если женщина примет решение и потребует от мужчины претворить его в жизнь. А уж если она это сделает, вы разворачиваетесь и отвешиваете ей оплеуху.
— Точно с такой же силой, с какой она ударила меня, — заверил Роджерс. — И после этого вы считаете, что я там какой-то фрукт? А кто тут требует равенства, но лишь когда это ему удобно?
Марта ничего не ответила.
Роджерс опустил взгляд.
— Думаю, мы что-то слегка увлеклись и ушли в сторону. У нас хватает других проблем. Какие-то подонки собираются выйти в Интернет с видеоиграми, демонстрирующими, как белые линчуют чернокожих. Позже я встречаюсь с Дарреллом и Лиз, чтобы посмотреть, нельзя ли вывести из строя их оборудование. Я буду рад, если вы внесете тут посильную лепту.
Марта кивнула.
Роджерс посмотрел на женщину, и в душе его заскребли кошки.
— Послушайте, — заговорил он, — мне не нравится, если у кого бы то ни было возникает бункерное мышление. Особенно у меня самого. Я думаю, это происходит из-за местничества. Армия приглядывает за армией, морская пехота за морской пехотой...
— Женщины за женщинами, — сухо добавила Марта. Роджерс улыбнулся.
— Туше. Полагаю, подспудно все мы по-прежнему всего лишь плотоядные.
— Это только один из способов перевернуть все с ног на голову, — отозвалась она.
— Хорошо, вот вам другой, — предложил Роджерс. — «Я буду самодержицей: это дело — мое. А простит ли меня милостивый Господь: это дело — его». Это сказала женщина. Екатерина Великая. Так что, Марта, иногда я могу быть автократом. И в таких случаях я смогу лишь надеяться, что вы меня простите.
Марта прищурила глаза. Ей все еще хотелось выглядеть сердитой, но у нее это не получилось.
— Ответное туше, — улыбнулась она.
Роджерс тоже еще раз улыбнулся и посмотрел на часы.
— Мне нужно позвонить. Почему бы вам не связаться с Лиз и Даррелом и не ускорить это дело. Так что до скорой встречи. Марта расслабила плечи и отступила в сторону.
— Майк? — обратилась она, когда тот уже прошел мимо. Роджерс остановился.
— Да?
— И все же вы причинили слишком большую боль сенатору, — сказала она. — Сделайте мне одолжение, позвоните ей позже, просто убедитесь, что с ней все в порядке.
— Я собирался это сделать, — ответил Роджерс. — Я ведь тоже умею прощать.
Глава 21
Четверг, 14 часов 55 минут, Гамбург, Германия
Вот уже битый час, не добавивший ему особых радостей, Боб Херберт не слезал с телефона.
Сидя в своем кресле-каталке и пользуясь персональной линией, он посвятил часть времени переговорам с Альберто Гримоутизом, своим помощником в Оперативном центре. Свежеиспеченный доктор психологии пришел в центр прямо из Университета Джонса Хопкинса, и ему не занимать было ума и хороших идей. Альберто был, конечно же, очень молод, ему не доставало богатого жизненного опыта, но зато он проявлял исключительное трудолюбие, и Херберт относился к нему, как к брату-подростку.
Вопрос номер один, как сказал Херберт, заключался в том, чтобы постараться определить, чью из разведок своих союзников можно потрясти на предмет самой свежей информации о немецких террористах. Они подозревали, что, кроме израильтян, британцев и поляков, эти группировки никто внимательно не отслеживает. Никакие другие страны не испытывали столь сильного и продолжительного внутреннего страха перед немцами, как эти.
Херберт не стал прерывать связь, пока Альберто сверялся с базой данных по их собственной агентурной разведке. Эта информация содержалась в электронной папке, которую Херберт окрестил «подкожными запасами» Оперативного центра, и значилась как ЗАПИС — зарубежные подпольные источники сведений.
Херберт каждый раз стеснялся клянчить данные у других разведок, однако его собственные источники в Германии были достаточно хилыми. До объединения Западной Германии с Восточной Соединенные Штаты очень активно помогали ФРГ разрабатывать террористические группировки, появлявшиеся с Востока. После воссоединения американская разведка постепенно ушла из страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146