Глава 73
Пятница, 00 часов 53 минуты, Тулуза, Франция
К тому времени, когда «оспри» вернулся, люди из жандармерии уже зачистили всю фабрику. «Якобинцев» захватили и на них надели наручники. Их по двое препроводили в отдельные офисные помещения. К каждой паре приставили по два охранника. Байон был убежден, что все мученики и герои являлись либо эксгибиционистами, либо марионетками в руках трусов. Они были менее склонны что-либо совершить, если на них некому было смотреть или их никто не провоцировал. Быстрый развал обороны «якобинцев» только укрепил определенные убеждения полковника относительно террористов. И прежде всего, что это трусливые стадные животные, которым не хватает духу сражаться, как только они остаются сами по себе или сталкиваются с равной или превосходящей их силой.
Какова бы ни была истина, но к тому времени, когда были затребованы полицейские автобусы, чтобы забрать арестованных, всякое сопротивление уже прекратилось. Были вызваны и машины «скорой помощи», хотя Байон настоял на том, чтобы ему оказали помощь на месте и он остался здесь до возвращения «оспри» и «лонгрейнджера». Вместе с остальными полковник наблюдал за происходившей в воздухе борьбой. До тех пор пока пилот самолета не доложил, что Доминика взяли, никто не знал, чем кончится затея Огаста.
Когда «оспри», а вслед за ним и «лонгрейнджер» приземлились, Огаст взялся лично передать Доминика жандармерии. Они появились из вертолета бок о бок, полковник удерживал предплечье француза в болевом замке. Попытайся тот сбежать, Огаст простым движением руки вызвал бы нестерпимую боль в кисти задержанного.
Доминик бежать не пытался. Он едва передвигал ноги. Огаст тут же сдал его жандармам. Сам полковник сел в микроавтобус вместе с Байоном и четырьмя его людьми.
— Передайте герру Хаузену, что он может получить свои заголовки в газетах, — попросил Байон Огаста, прежде чем они тронулись с места. — Скажите, я даже напишу их для него сам!
Огаст заверил полковника, что непременно передаст.
Пилот «оспри» заранее предупредил медиков на базе НАТО. Несмотря на то что синяки и ссадины Буасара и Манигота носили в основном душевный характер, но их было слишком много. К тому же у Манигота были сломаны два ребра.
Хуже всех обстояло дело с Хаузеном. Силясь остаться в сознании и сосредоточить остатки энергии на обратном полете, он все же рассказал Огасту, что сначала Доминик пытался его удавить. И каждый раз, когда Хаузен приходил в себя, он хотел овладеть управлением вертолета, но Доминик снова душил его и избивал ногами. Не успел вертолет приземлиться, как Хаузен рухнул ничком на панель управления.
Худ забрался в «лонгрейнджер», чтобы приглядеть за заместителем министра, пока того не увезут в больницу. Пол уселся рядом с ним в кресло пилота в ожидании, когда натовские медики разберутся с ранеными.
Худ окликнул немца по имени. Хаузен посмотрел в его сторону и слабо улыбнулся.
— Мы его взяли... — проговорил он.
— Это вы его взяли, — поправил немца Худ.
— Я готов был погибнуть, только бы при этом он погиб вместе со мной, — признался Хаузен. — Я.., остальное меня не волновало. Простите.
— Какие могут быть извинения, — успокоил его Худ. — Все нормально.
Американец встал и посторонился, уступая место врачу и ее ассистенту. Женщина осмотрела раны на шее, на черепе и нижней части лица Хаузена, чтобы убедиться, не нужно ли остановить кровотечение. Затем она проверила его глаза и пульс и бегло прошлась по позвоночнику.
— Нервный шок средней тяжести, — сообщила она помощнику. — Давайте его забирать.
Быстро доставили носилки, и Хаузена вынесли из «лонгрейнджера». Худ вышел вслед за ними.
— Пол! — позвал Хаузен, когда носилки спускали из вертолета.
— Я здесь, — откликнулся Худ.
— Пол, но наше дело еще не закончено, вы понимаете?
— Я знаю. Мы сделаем так, чтобы региональный центр заработал. Берите инициативу в свои руки. А сейчас вам лучше не разговаривать.
— В Вашингтоне... — начал Хаузен, когда его стали загружать в «скорую помощь», и слабо улыбнулся. — В следующий раз мы встретимся в Вашингтоне... И без такого шума...
Худ улыбнулся в ответ и, прежде чем захлопнулась дверца, сжал руку Хаузена.
— Может стоит его пригласить на финансовые слушания в Конгрессе, — предложил Мэтт Столл, стоявший за спиной Худа. — Сегодняшний день показался бы ему отдыхом на пляже.
Худ повернулся к компьютерщику и положил руку ему на плечо.
— Мэтт, сегодня вечером ты был настоящим героем. Спасибо.
— Бросьте, шеф, ничего особенного. Поразительно, на что становишься способен, когда что-то угрожает твоей заднице и у тебя нет никакого выбора.
— Ну, это не всегда так, — возразил Худ. — Находясь под обстрелом, очень многие впадают в панику. А вы не запаниковали.
— Ерунда, — ответил Столл. — Я просто не показывал виду. Однако мне кажется, что у вас еще остались незавершенные дела. А поэтому я на цыпочках удаляюсь и ухожу в нервный срыв.
Столл направился к машине.
Нэнси стояла чуть поодаль в полумраке прямо напротив Худа.
Прежде чем подойти, Пол какое-то время смотрел на нее. Ему хотелось сказать ей, что она тоже вела себя геройски, но он этого не сделал. Нэнси всегда недолюбливала комплименты с похлопываниями по плечу. И еще Пол знал, что это было не то, что ей хотелось бы от него услышать.
Худ взял ее за руки.
— Пожалуй, мы с тобой ни разу нигде так поздно не задерживались, — заметил он.
Нэнси хмыкнула, коротко улыбнувшись. Из глаз ее катились слезы.
— Тогда мы были старомодными чудаками, — сказала она. — Ужин, чтение в постели, новости в десять часов, ранние киносеансы по уик-эндам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146