Она впадала в грусть, которая перерастала в депрессию, переходящую в гнев, словно скатывалась по скользкому склону. Эти состояния длились недолго, но, когда они наступали, у нее все валилось из рук. Худ не знал, что больше его напугало: то, что он об этом забыл, или то, что сейчас она находилась в одном из этих своих состояний.
Байон повернулся назад.
— Чтобы вы смогли приехать во Францию, я истратил остаток одолжений, которыми мне были обязаны. Большинство же из них я пустил на получение ордера на обыск, чтобы проникнуть в «Демэн». Он действителен до завтрашнего дня, и мне не хотелось бы, чтобы он пропал впустую. Мы следили за предприятием на протяжении многих суток с помощью скрытых видеокамер в надежде увидеть что-нибудь такое, что послужило бы основанием для входа в здание. Однако до сих пор не нашли никаких зацепок.
— А что вы ожидаете найти? — спросил Худ.
— В идеале? — уточнил Байон. — Лица известных террористов. Членов его страшной полувоенной организации, именуемой «Новые якобинцы». Она возрождает Якобинский клуб, который без колебаний выносил смертный приговор и старой женщине и младенцу, если только те принадлежали к высшему обществу.
Полковник воспользовался висевшим на запястье ключом, чтобы открыть «бардачок». Он передал Худу папку. Внутри находилось больше десятка рисунков и размытых фотографий.
— Это известные «якобинцы», — пояснил Байон. — Чтобы попасть внутрь, мне необходимо знать, что там находится хотя бы один из них.
Худ показал папку Столлу.
— Вы сможете получить достаточно четкие изображения лиц, чтобы идентифицировать их с этими портретами? Столл перелистал снимки.
— Может, и смогу. Зависит от того, где, за каким предметом стоит человек, двигается он или нет, сколько времени у меня будет на сканирование...
— Слишком много условий, — с досадой заметил Байон. — Мне необходимо, чтобы один из этих монстров был на территории фабрики.
— Есть хоть какой-то способ продлить действие ордера? — озабоченно поинтересовался Худ.
— Ни единого, — сердито ответил Байон. — Но даже ради доступа внутрь я не допущу, чтобы под предлогом того, что изображение некачественное, мы сделали вид, что невиновный человек похож на преступника.
— Ха! — воскликнул Столл, передавая папку полковнику. — Значит ли это, что на меня будут не слишком давить с выводами?
— Это то, что отличает профессионала от любителя, — подчеркнул Байон.
Нэнси испепелила полковника взглядом.
— Мне думается, профессионал не позволил бы этим террористам попасть внутрь, — заявила она. — Я также считаю, что Доминик совершал кражи, возможно, убийства и готов развязывать войны. И он доводит дело до конца. Значит ли это, что он профессионал?
— Люди вроде Доминика преступают закон, — спокойно ответил Байон. — Мы же позволить себе эту роскошь не имеем права.
— Ерунда, — возразила она, — Я живу в Париже. К большинству американцев все относятся черт знает как, причем от землевладельца до жандарма. И законы нас не защищают.
— Но вы же их соблюдаете, не правда ли? — спросил он.
— Конечно.
— Если одна из сторон действует вне закона — это всего лишь проявление грубой силы, — сказал Байон. — Если же вне закона действуют обе стороны — это хаос.
Худ решил вмешаться в этот спор и сменить тему разговора.
— Как долго еще ехать до фабрики? — поинтересовался он.
— Минут пятнадцать или около того. — Байон по-прежнему смотрел на Нэнси, демонстративно отвернувшуюся к окну. — Мадемуазель Босуорт, ваши доводы не лишены смысла, и я сожалею, что резко говорил с месье Столлом. Однако слишком многое поставлено на карту. — Он обвел взглядом всех присутствующих. — Кто-нибудь из вас задумывался о том риске, который возникнет в случае успеха?
Худ подался вперед.
— Нет, об этом мы не думали. Что вы имеете в виду?
— Если мы сработаем с хирургической точностью и падет только Доминик, его компания и ее холдинги смогут все-таки выжить. Если же развалятся и они, будут потеряны миллиарды долларов. Французская экономика и правительство будут сильно дестабилизированы. И это создаст тот вакуум, подобный которому мы видели в прошлом. — Он посмотрел мимо них в сторону идущего сзади второго микроавтобуса. — Вакуум, в котором и расцвел германский национализм, в котором немецкие политики будоражили кровь обывателя. — Он перевел взгляд на Худа. — Из которого они с алчностью взирали на Австрию, Судеты, Эльзас-Лотарингию. Месье Худ и месье Столл, мадемуазель Босуорт, мы идем по натянутому канату. Осторожность является нашим балансировочным шестом, а законность — страховочной сеткой. С ними мы сможем благополучно добраться до другого конца.
Нэнси так и не отворачивалась от окна. Пол знал, что извиняться она не станет. Однако сам факт, что она прекратила спор, для нее уже был равнозначен извинению.
— Я тоже верю в закон и верю в те системы, которые мы создали для их защиты, — заговорил Худ. — Полковник, мы поможем вам добраться до другого конца каната.
Байон поблагодарил его легким кивком, и это стало первым проявлением его признательности с момента их прибытия.
— Спасибо, босс, — вздохнул Столл. — Как я уже говорил, на меня будут не слишком давить с выводами, не так ли?
Глава 54
Четверг, 21 час 33 минуты, Вунсторф, Германия
Когда машина заглохла, Джоди убрала ногу с педали и, откинув голову на подголовник, плотнее сомкнула веки.
— Я не смогу двигаться, — выдохнула она. Херберт включил лампочку над головой и наклонился к девушке.
— Миленькая, — мягко сказал он, — тебе придется это сделать.
— Нет...
Херберт принялся выщипывать клочья обивки из распоротого сиденья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146