«Нация, которая позволит себе напасть на наших людей в любой части света, тем самым объявляет войну всей Америке. Это не означает, что мы должны напасть на население или армию этих государств. Но мы должны иметь права блокировать их порты и топить суда, которые попытаются в них войти или из них выйти. Выводить из строя их аэропорты и железнодорожные узлы. Заморозить торговлю, уничтожить их экономику и опрокинуть режим, который выступил в поддержку терроризма. Как только прекратится терроризм, закончится и война».
Таковы были планы генерала Роджерса. Ради них он и застрелил курда. Это был его первый выстрел в войне против терроризма. Нажав на курок, он вернул себе честь и гордость. После помилования получалось, что он просто отомстил человеку, который пытал его паяльной лампой. Ни чести, ни отваги. Как писала Шарлотта Бронте, месть «представляется нам терпким и ароматным вином, однако после нее во рту остается привкус ржавчины».
Роджерс опустил голову. Он не жалел о своем выстреле. Убив главаря террористов, он избавил родную страну от связанных с судом неприятностей. Он сделал из этого курда обыкновенного неудачника и навсегда лишил террориста ореола мученика. Но Боже, как бы он хотел, чтобы эта пуля унесла и его жизнь!..
Его учили служить своей стране и любой ценой защищать ее целостность и ее флаг.
Теперь на его судьбе чернело пятно президентского прощения.
Помогавшие ему люди действовали из добрых побуждений. Но ради чести своей нации он обязан исправить их ошибку.
Роджерс поднялся со своего места, поправил бинты и ухватился за натянутый на высоте плеч трос.
— Все в порядке? — поднял голову Август.
— Да, — улыбнулся генерал. — Мне надо в туалет.
Он посмотрел на непривычно многословного полковника Августа. Роджерс гордился этим парнем и радовался его успеху. Генерал повернулся и направился в хвост самолета.
Туалет представлял собой крошечный закуток с вкрученной в потолок лампочкой и унитазом. Двери не было — одно из многочисленных ухищрений для снижения веса самолета.
По пути назад Роджерс задержался у алюминиевых полок, на которых хранились рюкзаки десантников. Его вещи лежали в армейском мешке, упакованном еще в РОЦе.
Генерал Роджерс знал, как возвращают честь офицеры.
— Пистолета там нет, — прозвучал голос за его спиной.
Роджерс обернулся и посмотрел на продолговатое, апостольское лицо полковника Августа.
— Я забрал оружие, из которого вы застрелили террориста, — произнес полковник.
Роджерс распрямил плечи.
— Вы не имели права рыться в вещах другого офицера.
— В данном случае — имел, сэр. Как старший группы, я обязан был изъять пистолет и представить его трибуналу в качестве вещественного доказательства.
— Меня помиловали, — сказал Роджерс.
— Я узнал об этом позже, — ответил Август. — Хотите, чтобы я вернул вам пистолет, сэр?
Мужчины пристально смотрели друг другу в глаза.
— Да, — сказал Роджерс.
— Это приказ?
— Да, полковник. Это приказ. Август повернулся к нему спиной, присел и вытащил мешок с самой нижней полки.
— Держите, сэр.
— Благодарю вас, полковник.
— Намерен ли генерал воспользоваться этим оружием?
— Полагаю, это никого, кроме генерала, не касается.
— Это спорный вопрос, — сказал Август. — Вы слишком взволнованны. К тому же вы угрожаете моему старшему офицеру, генералу армии США. Я обязан защищать своих соотечественников.
— А также выполнять приказы, — добавил Роджерс. — Возвращайтесь на место, — Нет, сэр.
Роджерс стоял, опустив руку с пистолетом. В середине салона рядовая Девонн и сержант Грей поднялись со своих мест, готовясь к стремительному рывку.
— Полковник, — произнес Роджерс. — Сегодня нация допустила серьезнейшую ошибку. Она простила человека, который не заслужил прощения и не просил о нем.
— То, что вы хотите сделать, ничего не изменит, — сказал Август.
— Для меня изменит.
— Не будьте эгоистом, сэр. Позвольте напомнить генералу, что, когда он выступал за школьную команду и проиграл девочке Лорет, фамилии которой мы уже не помним, он тоже думал, что не сможет жить после такого позора. Помните, как он схватил бейсбольную биту и неминуемо расколол бы себе голову, если бы не вмешался его лучший друг?.. Жизнь продолжалась, и бывший бейсболист спас бесчисленное количество людей в Юго-Восточной Азии, во время операции «Буря в пустыне» и совсем недавно в Северной Корее. Если генерал намеревается снова разбить себе голову, предупреждаю, что старый друг опять его остановит. Америке Майк Роджерс нужен живой.
Роджерс посмотрел на полковника Августа.
— Неужели он нужен ей больше, чем честь?
— Честь нации живет в сердцах ее граждан, — сказал Август. — Если вы украдете у нее свое сердце, вы лишите ее того, что пытаетесь защитить. Жизнь сурова. Мы оба видели достаточно смертей. И не только мы.
Взгляд Роджерса скользнул по лицам десантников. В них светилась жизнь.
Несмотря на перенесенные в Ливане испытания, несмотря на смерть рядового Мура в Северной Корее и смерть подполковника Скуайрза в России, они были по-прежнему свежи и полны надежды. Солдаты верили в себя и в государство, которому служат.
Роджерс медленно положил пистолет на полку. Он не был согласен с Августом.
Но если бы он сделал то, что хотел, он бы надолго убил их энтузиазм. А этого генерал не мог себе позволить.
— Фамилия той девчонки Делгурсио, — сказал Роджерс. — Лорет Делгурсио.
Август улыбнулся, — Я знаю. Майк Роджерс никогда ничего не забывает. Я просто хотел проверить, следишь ли ты за моим рассказом. Оказалось, что нет. Поэтому я и пошел за тобой следом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104