Черт побери, да вся кооперативная квартира Гаррисона поместится, наверно, в гараже этого магната, и еще останется место для его роскошного «роллс-ройса». Тогда почему секретарь Гордиана позвонил и попросил о встрече с глазу на глаз? Неужели речь идет о чем-то, связанном с полицией? Вряд ли.
Ну что ж, скоро он узнает об этом. Любопытство Гаррисона — страсть всюду совать свой нос, которая изначально и вовлекла его в полицию, — оставалось единственным чувством, на которое никак не повлияла трагедия.
Когда открылась дверь и в кабинет вошел человек, которого он видел до сих пор только на бесчисленных обложках журналов и в телевизионных новостях, Гаррисон встал и вышел из-за стола ему навстречу. Судя по мрачному лицу гостя, визит не был причудой одного из самых богатых и могущественных людей в мире.
Гордиан снял плащ, положил его на диван и повернулся к комиссару. Они обменялись рукопожатиями и представились друг другу.
Покончив с формальностями, оба сели и пару минут вели ничего не значащий разговор. Сквозь жалюзи пробивался утренний свет, и он придавал странный характер этой еще более странной встрече. Гордиан нервничал не меньше его.
Поскольку оба чувствовали себя не в своей тарелке, Гаррисон решил приступить прямо к делу.
— Вы летели шесть часов, чтобы поговорить с человеком, которого видите впервые, — со мной. Ваш секретарь сказал мне, что сегодня вечером вы собираетесь вернуться обратно в Сан-Франциско. Почему бы вам не рассказать мне о цели вашего визита?
Наступил момент истины. Гаррисон видел это по глазам Гордиана.
— Вам предстоит выслушать, — произнес Гордиан, — очень длинную историю. Он сделал паузу. — К тому же у нее может оказаться печальный конец. — Он извлек из кармана плаща толстый раздувшийся конверт. Теперь Гаррисон понял, почему Гордиан принес с собой в кабинет плащ, а не оставил в приемной, где секретарь повесила бы его на вешалку. Странное поведение для такого человека, подумал Гаррисон. Дома за каждым его шагом, наверно, следит множество слуг, предупреждающих все желания. Гордиан взял пакет в, руки с удивительной осторожностью, словно опасаясь, что он может в любую минуту взорваться. Затем он как бы вспомнил, где находится, и посмотрел на Гаррисона. Комиссар полиции сидел неподвижно, готовый выслушать гостя.
— Не знаю, известно ли вам, — произнес Гордиан, — но в течение ряда лет я находился в плену. Меня сбили над Вьетнамом, и я стал постояльцем ханойского «Хилтона».
— Это все знают, — подтвердил Гаррисон, совершенно не понимая, куда ведет этот разговор. Что за чертовщина происходит у него в кабинете?
— Из плена я вернулся новым человеком. Мне захотелось изменить мир, сделать его открытым для всех, принять меры, чтобы то, что случилось со мной, никогда больше не повторилось ни с кем, если в моей власти добиться этого. — Он сделал паузу и посмотрел на комиссара. — Люди моей корпорации работают повсюду, в самых разных странах мира. Они работают на благо всем нам, находятся далеко от дома и уязвимы при меняющихся в этих странах политических ситуациях.
Поскольку я послал их туда, на мне лежит ответственность за их безопасность.
— Мне понятны ваши чувства, — согласился Гаррисон. — Я тоже посылаю каждый день тысячи людей в синих мундирах на опасные задания.
— Тогда вы понимаете, что я готов принять практически любые меры, чтобы защитить своих людей.
— Практически? На какой границе принимаемых мер вы останавливаетесь, если это важно для вас? — Гаррисон начал, наконец, догадываться о цели разговора.
— Все зависит от обстоятельств. Разумеется, когда затронуты интересы законопослушных граждан, мы следуем духу и букве закона. Всегда. Я горжусь своей корпорацией. Но когда речь заходит о преступниках и террористах, существуют, так сказать, серые зоны в мерах, принимаемых службой безопасности моей корпорации. Давайте ограничимся этим, ладно? — Гордиан похлопал конвертом по тонкой шерстяной английской ткани своего костюма. Звук был едва слышным, но в тиши кабинета казался громким треском.
— Я не буду проявлять интерес к методам, используемым вами, если только это не станет необходимым. — Гаррисон, как и Гордиан, не сводил взгляда с конверта.
— Взрыв на Таймс-сквер явился страшной трагедией, — сказал Гордиан. — Я видел происшедшее на экране телевизора. Это напомнило мне войну во Вьетнаме.
Мне хотелось бы выразить вам мои глубокие соболезнования по поводу случившегося.
Гаррисон глубоко вздохнул. Он понимал чувства, испытываемые Гордианом, видел, что его гость знает о них на основании собственного тяжелого опыта.
Гордиан был там и сумел выжить.
— Я благодарен вам... потому, что это говорите именно вы.
— Я ненавижу террористов. — Гордиан сжал зубы. — А когда они угрожают моим людям, я не хочу бездействовать и ждать, надеясь на помощь со стороны. У некоторых служащих моей корпорации среди собравшихся на Таймс-сквер были близкие.
— У меня тоже, — тихо произнес Гаррисон. — У меня тоже...
— Извините — я не подумал... — Гордиан смешался — он понял смысл только что произнесенных Гаррисоном слов.
— Ничего. Я провожу каждый день, рассматривая фотографии места, где произошел террористический акт, изучаю вещественные доказательства, собранные моими сотрудниками, агентами ФБР и АБТ, пытаюсь понять почерк преступников, выяснить, кто виновен в этом кошмаре. Поверьте мне, все, что я вижу, напоминает мне о случившемся. И я найду тех, кто убили мою жену и нанесли столь болезненную рану моему городу. У меня четыреста человек круглые сутки занимаются расследованием этого преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96