— Либо он человек с устоявшимися привычками, либо она — что-то совсем необыкновенное, заключила Норико.
— Скорее всего и то и другое, — отозвался Барнхарт. По его лицу пробежала улыбка. — Ревнуешь, Нори?
— Я уж скорее связалась бы с электрическим угрем, — ответила она.
Нимец следил за тем, как красные задние фонари машин исчезают в снежной ночи. Он подождал еще десять минут, после того как автомобили уехали, слушая, как густой колючий снег колотит по крыше универсала, затем посмотрел на Барнхарта, поймал в зеркале заднего вида глаза Норико и кивнул обоим.
Все трое надвинули на головы капюшоны из номекса.
— Пошли, — скомандовал Нимец и открыл дверцу автомобиля.
Глава 29
Бруклин, Нью-Йорк, 16 января 2000 года
Нимец ждал у входа в узкий переулок, охраняя Норико и Барнхарта, которые шли в тени домов к тыльной стороне «Платинум клаба». В одной руке Барнхарт держал кусачки, в другой — электрический фонарь. Ремень помпового ружья «Бенелли» был переброшен через его плечо. Они оставляли следы на снегу, но избежать этого было невозможно. К тому же, если Ник не нарушит своего распорядка и вернется только на следующий день, отпечатки ног занесет снегом, и они станут незаметными.
Распределительная телефонная коробка находилась на задней стене здания, на уровне глаз. Во время разведки, которую Норико произвела двумя сутками раньше, она обнаружила ее, проследив телефонные провода, тянущиеся от столба на соседней улице.
Она остановилась и внимательно осмотрела Прямоугольную металлическую коробку. Потом, несколько мгновений спустя, протянула руку, и Барнхарт передал ей кусачки, одновременно направив на распределительную коробку узкий луч света.
Телефонные провода вели в нижнюю часть коробки через изоляционный пластиковый канал из поливинила. Она знала, что по этой же линии будет передаваться сигнал тревоги от охранной сигнализации. Правда, нельзя исключить вероятность того, что Ник Рома установил для нее специальный канал или существует запасной канал, передающий сигнал по линии сотовой связи. Хотя Норико сомневалась в этом.
Работая в отделе Барнхарта во время их службы в ФБР, она не раз проникала в помещения, принадлежавшие главарям преступного мира, и всегда обнаруживала, что они охраняются с помощью примитивных систем сигнализации. Единственным исключением оказался особняк Большого Пола Кастеллано на холме, однако дом семьи Гамбино всегда отличался большими претензиями. Но только не Рома. Он принадлежал к гангстерам старой школы и в стремлении к безопасности будет полагаться на своих «качков».
Норико смела снег с пластикового шланга, внутри которого шел пучок телефонных проводов, и обхватила его кусачками. В воздухе мелькнула молния.
Кусок Промасленной бумаги вылетел из переполненного мусорного ящика, и порыв ветра пронес его мимо ног Норико. Стиснув губы от напряжения, она перекусила половину шланга, передвинула кусачки и перекусила вторую половину. Обнажился пучок телефонных проводов. С ними она покончила сразу.
Теперь, если исключить какой-то маловероятный запасной канал, телефоны и внешняя охранная сигнализация отключены.
Она вернула кусачки Барнхарту и указала рукой налево. Там, в нескольких ярдах от телефонной распределительной коробки, он увидел заднюю дверь, выходившую в переулок. Барнхарт кивнул, и они поспешили к ней.
Норико присела у двери, и Барнхарт осветил фонарем замок под дверной ручкой. Затем она достала из кармана комбинезона плоскую кожаную сумку, расстегнула на ней молнию и выбрала два стальных стержня, похожих на большие иглы. Один Норико зажала в губах, а второй вставила в замочную скважину, уверенной рукой провела им по внутренним цилиндрам замка и почувствовала, как сначала один, а потом второй цилиндр отодвинулись. Через несколько секунд она извлекла первую отмычку из замочной скважины, взяла другую, которую держала в губах, и начала шевелить ею внутри замка, сдвигая остальные штифты. Наконец раздался металлический щелчок, и ригель — засов замка — отскочил назад.
Норико посмотрела через плечо на Барнхарта, и он снова кивнул. Она протянула руку к дверной ручке. Если на внутренней стороне двери установлен засов или стержень, упирающийся в пол, им придется проникать в дом со стороны улицы, где они будут видны и окажутся гораздо более уязвимы.
Норико повернула ручку, легко нажала плечом на дверь, и та чуть приоткрылась.
— Пока все идет хорошо, — едва слышно пробормотал Барнхарт и похлопал ее по плечу.
Облегченно вздохнув и чувствуя, как напряжение покидает ее мышцы, Норико уложила отмычки в сумку, которую сунула обратно в карман. Барнхарт повернул фонарик в сторону входа в переулок и дважды мигнул им. Нимец ответил тем же это означало, что все в порядке, — и с нейлоновым рюкзаком в руке подбежал к товарищам.
Внезапно послышался шум автомобильного двигателя, они увидели яркий свет фар на улице и замерли у двери. Прошла секунда, потом вторая. Мимо них с грохотом проехала снегоочистительная машина, свернула налево в сторону авеню и исчезла в темноте.
Нимец сделал знак в сторону чуть приоткрытой двери.
Первым в дом вошел Барнхарт, сжимая в руках помповое ружье. Установленный на нем фонарь прорезал мрак дома узким коническим лучом. Они увидели перед собой коридор и слева уходящую вверх лестницу.
Барнхарт оглянулся, кивнул в сторону лестницы и начал подниматься по ступеням. Остальные без колебаний последовали за ним.
В тот момент, когда лимузин Ника Ромы повернул на Шор-роуд, в уличный фонарь на углу Восемьдесят шестой улицы и Нерроуз-авеню ударила молния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96