Если в состав взрывчатки действительно входило такое химическое вещество, то расследование способно обнаружить место продажи и получить ценную информацию относительно покупателя взрывчатки, использованной при изготовлении бомб.
Сразу после того как взрывное устройство в спортивной сумке было доставлено в лабораторию, с пластиковой взрывчатки С-4 был сделан тончайший срез, его подвергли воздействию мощного электромагнита «Тесла» для ориентации полосок меламинового пластика — инертных частиц размером с цветочную пыльцу, характерных для состава взрывчатого вещества. Обычно химическое соединение, помечающее взрывчатку, смешивается с взрывными ингредиентами в соотношении 250 на миллион — концентрация, позволяющая взрывчатому веществу сохранить свои свойства и взрывную мощь и в то же время поддающаяся обнаружению при микроскопическом исследовании. В данном случае специалист использовал бинокулярный микроскоп «Олимп» с боковым освещением, снабженный 35-миллиметровым видеоканалом системы «Полароид». Работая с молниеносной быстротой, он тут же обнаружил характерные химические маркеры и сфотографировал их для последующего получения информации, заключенной в комбинации цветов и определяющей фирму-производителя, дату производства и номер партии взрывчатого вещества.
Начиная с этого момента, процесс поиска был доверен компьютеру. Полученную информацию сверили с главной базой данных, в которую были занесены все фирмы, производящие взрывчатые вещества для продажи (техники со своим пристрастием к аббревиатурам нарекли ее СПОВ — система поиска и опознания взрывчатых веществ) и сразу попали в точку.
Фирмой-производителем оказалась «Лиан интернэшнл» — химическая компания, которая была частью огромного малазийского конгломерата, штаб-квартира которого находилась в Куала-Лумпуре. Во главе фирмы стоял этнический китайский бизнесмен по имени Тент Чоу. Несмотря на то, что это были важные сведения, которые значительно продвинули расследование, они бледнели перед тем, что стало известно чуть позже: когда провели анализ микроэлементов, входящих в состав партии пластиковой взрывчатки, оказалось, что она аналогична партии, недавно проданной русскому дилеру, имеющему тесную связь с правительством.
Получив эту информацию, следователи отдела поняли, что напали на очень важный след.
С начала до конца расследование было классическим примером того, как тщательный и терпеливый анализ собранных вещественных доказательств может привести к феноменальным результатам.
Это стало первым шагом в поисках организаторов террористического акта на Таймс-сквер для всего американского разведывательного сообщества.
Глава 21
Нью-Йорк, кладбище Калвари, Куинс, 3 января 2000 года
Хлопья снега неслышно опускались на деревья и памятники вокруг. При других обстоятельствах он восхитился бы этой красотой. Да и Розетте это понравилось бы, если бы она смотрела на пейзаж из окон комнаты с включенным отоплением. Она слишком мерзла, чтобы восхищаться зимними ландшафтами в натуре. Даже в гробу он накрыл ее одеялами. Ему делалось страшно при мысли, что ей уже никогда не будет тепло. После всего случившегося на Таймс-сквер он постоянно испытывал страх.
Комиссар полиции Билл Гаррисон стоял на краю открытой могилы. Он знал, что не он один совершает этот печальный ритуал. Сотни таких же сцен повторялись сейчас в Нью-Йорке. Город хоронил своих погибших жителей. Но это не утешало его. Наоборот, каким-то образом от этого делалось только хуже.
Как он будет жить теперь без Розетты? Она была его сердцем, центром его существа, смыслом его существования. Когда работа становилась слишком трудной, когда каждодневная рутина делалась невыносимой, он возвращался домой к этой женщине, черпал в ее обществе жизненные силы и возвращался на службу, готовый продолжать свой тяжкий труд. Она не могла изменить того, что он видел каждый день, но когда он находился рядом с нею, он знал, что защищает ее. Для него Розетта олицетворяла собой все самое лучшее в мире.
А теперь он хоронит ее в глубокой яме. Вот-вот принесут гроб.
Боль, которую он испытывал, была невыносимой.
В который раз он спрашивал себя, почему согласился взять ее с собой на Таймс-сквер. Он мог отказать ей, сославшись на то, что на трибуне недостаточно мест даже для тех, кто действительно трудится на благо жителей Нью-Йорка, после того как политики заняли отведенные им места. Он имел такую возможность, должен был поступить именно так, но решил, что удовольствие, которое это доставит Розетте, перевешивает возможный риск.
Теперь он не мог простить себя.
Дочь стояла рядом с ним. Казалось, ее слезы падают на его раны и разъедают их. Она тоже могла погибнуть, и все потому, что он не сумел предвидеть происшедшего, не остановил террористов, прежде чем они приступили к своему страшному делу. А теперь ее, как и его, мучат кошмары. Дочь тоже пострадала, на ее теле остались раны — его любимый ребенок, которым он так дорожил, сидел на трибуне рядом с нею, и не сумел ее уберечь.
Почему?
Нет смысла упрекать мэра в происшедшем. Он погиб, заплатил высшую цену за политический успех, сделавший цель такой привлекательной для террористов.
Гаррисон не мог винить и своих подчиненных. Киоск торговца показался ему самым обычным в то мгновение, когда он увидел его. Как можно было предупредить трагедию? Первые доклады, которые он получил с места катастрофы, говорили о том, что это дело рук опытных террористов-профессионалов, способных остаться незаметными даже при самом тщательном досмотре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96