– Все в порядке. Просто я сделал ошибочную запись. Когда мы закончим разговор, я введу ее снова. – Откинувшись назад, он отметил, как губы Росского скривились в довольной усмешке. – Кажется, мы с вами все обсудили, и, надеюсь, мои требования вам ясны.
– Так точно, товарищ генерал.
– Я прошу вас сообщить министру Догину о моих действиях и лично возглавить операцию. Мой сын относится к вам с большим уважением, и я уверен, что вы плодотворно поработаете вместе, как это уже бывало в прошлом.
– Да, товарищ генерал, – согласился Росский. – Никита – отличный офицер.
Запищал телефон. Отпустив Росского, генерал снял трубку. Полковник закрыл за собой дверь, даже не оглянувшись.
– Да? – сказал Орлов.
– Товарищ полковник, говорит Зилаш. Вы не могли бы зайти в центр связи?
– В чем дело?
– Спутниковая тарелка перехватила большой поток зашифрованной информации, – объяснил Зилаш. – Мы отправили все криптографам, однако возникли опасения, что какие-то неприятности произойдут еще до того, как им удастся дешифровать перехваченные сообщения.
– Уже иду, – сказал Орлов, поднимаясь из-за стола.
Он вышел из кабинета, так и не сделав в журнале повторную запись о "Гольфстриме", уверенный в том, что она тотчас же будет снова удалена. Генерал злился на себя, так как этот разговор, который должен был поставить Росского на место, на самом деле лишь подкрепил растущее беспокойство по поводу того, что Догин собирается использовать центр в своих личных целях, а ему самому лишь отводится роль номинального главы.
У него в ушах звучали слова Росского: "Нет, если бы эта информация имела отношение к деятельности нашего центра". На протяжении всего нескольких часов полковник скрыл от него гибель вражеского агента и информацию о "Гольфстриме". Оперативный центр является одним из наиболее мощных разведывательных структур в мире: Орлов не собирался позволять Росскому и Догину превращать его в инструмент для достижения их корыстных интересов. Однако пока что он выдержит паузу. Еще со времен полетов в космос генерал твердо усвоил, что главное – это сохранять хладнокровие, даже несмотря на то что внешняя обшивка корабля раскаляется до пяти тысяч градусов по Фаренгейту. А эта парочка пока что даже близко не подошла к этой температуре.
В любом случае ему по-прежнему нужно руководить сложной структурой, и ни полковник Росский, ни какой-нибудь другой безумец, страдающий манией величия, не помешают ему заниматься своим делом.
Орлов вошел в тесный центр связи. В воздухе висел еще более густой дым, чем прежде. Подняв, вытянутое лицо вверх, устремив взгляд в пустоту, Зилаш был полностью поглощен тем, что слышал в наушниках. Наконец, увидев генерала, он спохватился и поспешно их снял.
– Товарищ генерал, – доложил Зилаш, вынимая изо рта сигарету, – мы следим за двумя сериями зашифрованных переговоров, которые, на наш взгляд, связаны друг с другом. В обоих случаях инициатором выступает Вашингтон. Приемной стороной в первом случае является самолет, пересекающий Атлантический океан, а в другом – Хельсинки. – Торопливо сделав две затяжки, начальник отдела связи загасил сигарету в пепельнице. – Мы попросили наш разведывательный спутник присмотреться к самолету: он не имеет опознавательных знаков, однако нет сомнений, что это Си-141Б "Старлифтер".
– Большой военно-транспортный самолет, – задумчиво промолвил Орлов. – Модифицированный вариант Си-141А. Хорошо знаю такой.
– Я в этом не сомневался, – улыбнулся Зилаш, закуривая новую сигарету. – Этот "Старлифтер" держит курс как раз на Хельсинки. Мы перехватили разговор летчика с авиадиспетчером: самолет совершит посадку около одиннадцати вечера по местному времени.
Орлов взглянул на часы.
– То есть меньше чем через час. Есть какие-нибудь мысли по поводу того, кто находится на борту?
Зилаш покачал головой:
– Мы попытались прослушать переговоры внутри пилотской кабины с разведывательного корабля "Светлана", находящегося в Северном море, но командир говорит, что самолет защищен электромагнитным полем.
– Следовательно, речь определенно идет о шпионе, – заметил Орлов, отмечая про себя, что это его нисколько не удивило. Вспомнив английского разведчика, следившего за Эрмитажем, он мысленно выругал Росского за то, как грубо тот решил этот вопрос. За англичанином нужно было установить скрытое наблюдение, а не доводить до самоубийства, если он действительно покончил с собой. – Предупредите Федеральную службу безопасности, – распорядился Орлов. – Передайте, что мне нужен человек в Хельсинки, который встретит самолет и проследит, собираются ли американцы пересекать границу.
– Будет исполнено, товарищ генерал, – ответил Зилаш.
Поблагодарив его, Орлов вернулся к себе в кабинет и вызвал Росского и начальника службы безопасности Глинку, чтобы обсудить с ними, как встречать незваных гостей.

Глава 27

Вторник, 06.08, Владивосток
Как-то раз Ленин сказал про Владивосток: "Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский".
Во время двух мировых войн этот портовый город, расположенный на южной оконечности полуострова Муравьева-Амурского на берегу Охотского моря, служил главными воротами для оборудования и сырья, поступавших из Соединенных Штатов и других стран. Затем в годы "холодной войны" военные закрыли город для всего мира, однако Владивосток процветал как грузовой порт и главная база растущего Тихоокеанского флота; военные и гражданские судостроительные верфи привлекали в город рабочих и деньги. Потом в 1986 году Михаил Горбачев объявил о "Владивостокской инициативе", которая открыла город и превратила его, по словам последнего советского лидера, в "широко раскрытое окно на Восток".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129