Он со стоном перевернулся на живот. Черри, одетая в одни шорты, юркнула к нему под простыню и тронула губами его ухо.
- Ням-ням,-ням, - сказала она и поступила в соответствии со своими словами.
- Уходи, - буркнул он в подушку. - Если не оставишь меня в покое, я... - Не в силах придумать надлежащей меры наказания, он еще раз застонал.
- То что ты сделаешь? - бодро спросила она. - Изнасилуешь меня? Знаешь, я последнее время много думала об изнасиловании. Оно плохо тем, что партнеры лишают себя возможности общения на межличностном уровне. Но у изнасилования перед мастурбацией есть одно преимущество - не чувствуешь себя такой одинокой. Ты меня понимаешь? В общем, если тебе так уж приспичило меня изнасиловать, я, по-моему, должна это претерпеть со смирением, надлежащим женщине.
Она перевернулась на спину и раскинула руки и ноги, как святой Андрей на кресте.
- Ох, ради Бога, Черри! Дать бы тебе ремнем по мягкому месту...
Она тут же приподнялась на локте и, приняв серьезный, озабоченный вид, произнесла:
- Мне и в голову не приходило, что ты садист, Джонатан. Но что поделать, долг влюбленной женщины - потакать всем интимным прихотям своего мужчины.
- Ты не влюбленная женщина. Ты сексуально озабоченная женщина. Ну ладно же! Твоя взяла! Я встаю. Почему бы тебе не спуститься на кухню и не сварить мне кофе?
- Кофе уже перед тобой, о мой пылкий возлюбленный! Я сварила его, прежде чем подняться к тебе.
На тумбочке стоял поднос с кофейником и двумя чашками. Он принял сидячее положение, а она поправила ему подушки. Потом она налила кофе и передала ему чашку, которую он чуть не выронил, когда она вновь забралась к нему в постель и села рядом. Они соприкасались плечами и бедрами, и она закинула ногу поверх его ноги. Джонатан почувствовал, что в секс-игре на первенство высшей лиги объявлен перерыв. И все же, она была голая по пояс, и ее белые груди резко выделялись на фоне медного загара прочих частей ее тела.
- Эй, Джонатан, - вполне серьезно сказала она, глядя на дно своей чашки, - можно тебя спросить? Правда, что раннее утро - самое подходящее время для моих визитов? Ведь мужчины часто просыпаются с эрекцией?
- Обычно это означает, что им пора пойти в уборную, - пробурчал он в чашку.
Она молча обдумала эту ценную информацию.
- Природа расточительна, - печально заметила она. Потом к ней вернулось хорошее настроение. - Ну да ничего! Рано или поздно я застигну тебя врасплох. И тогда - трах!
- Трах?
- По-моему, это не совсем точное звукоподражание.
- Будем надеяться.
Она на мгновение ушла в себя, потом повернулась к нему и спросила:
- Тут ведь дело не во мне, правда? То есть, если бы я не была девственна, ты бы меня взял, да?
Он сложил пальцы за головой в замок и потянулся вперед, к вытянутым носкам.
- Конечно. Тут же. Трах.
- Потому что, - настойчиво продолжала она, - на самом деле я довольно привлекательна, и богата до омерзения, и фигура у меня неплохая.
Она замолкла в ожидании комплиментов.
- Эй! Мы же говорим о моей фигуре!
После еще одной паузы она сказала:
- Ну, по крайней мере, грудь у меня красивая, правда?
Он, даже не взглянув, ответил:
- Конечно. Просто потрясающая.
- Прекрати сейчас же! Да посмотри же на нее! По нынешним меркам немного маловата, зато крепкая и красивая. Как ты считаешь?
Он взял одну из ее грудей в ладонь и рассмотрел с внимательностью профессионала.
- Очень красивые, - подтвердил он. - И числом две, что особенно радует.
- Так почему же ты, наконец, не сдашься и не переспишь со мной?
- Потому что ты кривляешься, преодолевая природную стеснительность. Более того, ты девственница. Кривляния я могу простить, потому что их ты перерастешь. Но девственность - никогда. Кстати, не хочешь надеть блузку?
- Не-ет. Вряд ли. Как знать? Может быть, когда-нибудь в тебе заговорит естественное желание - и ба-бам!
- Ба-бам?
- Лучше, чем "трах". Давай налью еще кофе.
Она наполнила его чашку, а со своей подошла к краю хоров и, облокотясь о перила, принялась задумчиво осматривать неф церкви.
Черри была ближайшей соседкой Джонатана, и жила она вместе с прислугой в большом и нелепом особняке в четверти мили по дороге. Они на пару оплачивали содержание искусственного песчаного пляжа, соединявшего их владения. Ее отец, Джеймс Мэттью Питт, юрисконсульт крупной компании, купил поместье незадолго до смерти, и Черри очень понравилась роль хозяйки. На время своих отлучек Джонатан вверял ей присмотр за домом и оплату счетов. У нее был свой ключ от дома Джонатана, она приходила и уходила, когда хотела, пользуясь то его библиотекой, то - заимообразно - его шампанским для своих вечеринок. На эти вечеринки он никогда не ходил, не имея ни малейшего желания сводить знакомство с раскрепощенными молодыми людьми ее круга. Само собой разумеется, Черри ничего о Джонатане не знала - кроме того, что он преподаватель и критик-искусствовед и, насколько она знала, довольно обеспеченный человек. В подземную галерею ее никогда не приглашали.
Их флирт мало-помалу перерос во все более мощный натиск со стороны Черри и все более стоические отказы со стороны Джонатана. Все строилось на негласной договоренности, что задача Джонатана и сводится к тому, чтобы постоянно ее отшивать. Если бы когда-нибудь он в этом не преуспел, она была бы совершенно ошеломлена. Их битва никогда не утрачивала некоторой толики шарма - обе стороны вели ее изобретательно и с юмором. Их отношениям лишь добавляло остроты то, что некая отдаленная возможность все же маячила на горизонте.
После затянувшейся паузы Черри, не оборачиваясь, сказала:
- Понимаешь ли ты, что я единственная двадцатичетырехлетняя девственница на всем Лонг-Айленде - не считая паралитичек и, возможно, кое-кого из монахинь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99