— А его? — Генка оценивающе посмотрел на противоположный берег. — Не докинуть…
— Докинешь! — подмигнула Марина. — Ты теперь и не такое можешь! Заодно и потренируешься.
Почему-то Генке от Марининого напоминания стало тоскливо. Открывшиеся в нем сверхъестественные способности не радовали его, а пугали — необъяснимостью своей, невозможностью, что ли?.. Еще он боялся опростоволоситься перед Мариной: а ну как долетит рюкзак лишь до середины реки, а то и вовсе ничего не получится?! Но делать было нечего — Генка развязал кроссовки, снял, сунул в рюкзак. Маринины остроносые сапожки уже алели в нем.
Завязав рюкзак, Генка поставил его перед собой. Пристально, словно прицеливаясь, посмотрел на другой берег. Перевел взгляд на рюкзак. Снова на берег — опять на поклажу… Зажмурился, представил рюкзак на зеленой травке луга, напрягся, мысленно «толкая» его… Медленно открыл глаза: перед ним было пусто. Марина захлопала в ладоши:
— Молодец!
Генка посмотрел за реку. Рюкзак лежал на лугу. Генка не смог сдержать улыбку:
— Получилось!
— Конечно! А ты разве сомневался? — Марина чмокнула Генку в щеку. — Ну, поплыли!
Она с разбегу бросилась в воду.
Плыть, несмотря на одежду, было приятно. Вода ласкала уставшее тело, покачивала, баюкала… Трое суток, не раздеваясь, без нормального сна и отдыха, в нервотрепке невероятных событий — измотали не только тело, но и душу. Генке хотелось расслабиться, лечь на спину, отдаться течению и не думать о том, что ждет их в чужом городе..
Генка вдруг сообразил, что он и так давно уже плывет по течению. После гибели — или пропажи? — родителей он, казалось бы, все делал правильно: работал, содержал себя и сестру… Но работа не приносила никакого удовлетворения. Денег хватало лишь на то, чтобы не ходить в обносках и не сидеть голодными. Оставались лишь надежды, что вот-вот — и все наладится, все будет хорошо. Время шло, а ничего не менялось… Генка, если признаться честно самому себе, и не делал ничего, чтобы изменить положение, выбраться на берег, двигаться самостоятельно. Даже сейчас, когда течение круто изменило направление, он, Генка, все так же плывет по нему, как бревно, хотя и по иному руслу. Ничего не предпринимает и не решает сам, добровольно и даже охотно взвалив весь груз ответственности и принятия решений на Марину! Да, она — принцесса, она — «джинниня», но, по большому счету, она всего лишь женщина. К тому же, кажется, любимая! Кажется?!
Генка дернулся и заколотил руками-ногами по воде, пытаясь догнать плывшую впереди стремительным кролем Марину. И не смог. Принцесса уже выходила на берег, а он все еще барахтался почти на середине реки. «А может, не дергаться? — пронзила мозг тошноватая мыслишка. — Нырнуть, выдохнуть и не делать больше ничего? Ничего и никогда… И пусть будет — как будет! Юльку ему все равно не спасти — надо смотреть правде в глаза. Даст Бог, она и сама выкрутится… Родители, если они живы, проживут и здесь — какая разница? Марина вернется к своему принцу — и сделает это с развязанными руками и чистой совестью…»
Минута-другая — и Генка, «накрутив» себя окончательно, возможно, и правда нырнул бы. Но ноги коснулись песчаного дна, а еще через пару гребков он стоял в воде уже по пояс. Нырять было глупо, а возвращаться назад стыдно. «Да ты, батенька, еще и трус!» — хихикнуло в голове напоследок.
Марина стояла среди луговых цветов, сама похожая на огненноволосый цветок, и как-то странно смотрела на бредущего к ней Генку. Ему даже показалось, что девушка прочитала его недавние мысли. На душе стало нехорошо и гадко… А Марина, неуверенно усмехнувшись, сказала:
— А вещички-то — тю-тю!
— «Тю-тю» — это джер? — с нелепой надеждой спросил побледневший Генка.
— Я думала — русский… — смутилась Марина. — Просторечие, жаргонизм… Разве нет? Я ошиблась?
— Марина, погоди! — Генка даже сел в траву — так ему стало плохо. — Но ведь там же Люська!
— Я забыла… — прижала ладони ко рту Марина и тоже медленно опустилась в траву. Генка, напротив, вскочил:
— Но кто?! Кто мог это сделать?! Никого ведь нет!
— Кто-то наблюдал за нами… Пока мы плыли — ползком по траве. Смотри, какая она высокая и густая!
Трава в самом деле была что надо! Если в здешних краях заготавливают сено — косьба предстоит знатная!
— И что же… — Тут Генка вспомнил вдруг свои философствования про течение и прервал себя сам: — Раз по траве ползли — она должна быть примята! Так?
Марина огляделась вокруг и увидела промятую в траве дорожку.
— Так! — кивнула она и ткнула в след пальцем.
— Так, — ответно кивнул Генка и ринулся по примятой траве подобно ищейке. — За мной!..
В общем-то, играть в сыщиков вряд ли в данной ситуации стоило. Достаточно было посмотреть туда, где кончается трава и начинается, собственно, город — точнее, его «одноэтажная» окраина. Именно — на маленький бревенчатый домик.
Едва Генка с ходу перемахнул через невысокую ограду, дверь отчаянно хлопнула.
— Ага! Он только что сюда вбежал! — оглянувшись на Марину, возопил Генка. — Держи вора!
Не успел он добежать до заветной двери, как она распахнулась навстречу. Генка едва не ткнулся в толстое пузо выросшего на пороге мужчины. В одной руке толстяк держал Генкин рюкзак, другой выкручивал ухо мальчишке лет семи-восьми.
— Ваш? — неожиданно писклявым голосом спросил мужчина, кивая на рюкзак.
— Угу! — закивал Генка, протягивая руку. Толстяк отпустил ухо мальчика, дал ему затрещину и пожал Генкину длань, которую вообще-то тот протягивал совсем для другого.
— Бандит растет! — захихикал мужчина вслед улепетывавшему за калитку мальчику. Пузо, выпиравшее из расстегнутой рубахи, заколыхалось холодцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113