С точки зрения дяди... мистера Лэтроуба, история должна выглядеть как прохождение экзотических женщин через жизнь Питера Кастеллано.— Уф! Через его спальню, вы хотите сказать? Не могу дождаться, когда можно будет почитать, — добавил он с сарказмом. — А парень был еще и женат! Ну и подлец! Я, может быть, старомоден, но для меня лишь одна вещь хуже, чем Казанова, — это человек, который рассказывает всему миру о своих победах!— Может быть, вам обсудить это с дядей Грегори?Оп криво ухмыльнулся:— Это ни к чему не приведет, Саманта. Мораль дяди Грегори зависит от количества денежных знаков.Я улыбнулась и поднялась из-за стола.— Ладно, — сказал он, — пожалуй, мне пора отправляться в путь. Зовут Ширклифф и его неразгаданные тайны. Глядишь, и я вам хоть на что-то сгожусь.Я рассмеялась, и мы вместе вышли из кафе. Серебряный «роллс» казался громадным рядом с красной маленькой спортивной машиной с открытым верхом. Игорь вышел из лимузина и открыл для меня дверцу.Когда я оглянулась, Ричард Мэнсфилд стоял около своей спортивной машины, глядя нам вслед. Его светлые волосы лохматил ветер. Я помахала ему, а он поклонился мне в пояс, в старомодной манере прижав руку к сердцу. Я снова засмеялась и уселась поудобнее на бархатном с кожей сиденье.— Кажется, хороший парень, — сказал Игорь.— О да. Очень.— Я таких знавал в армии. Сначала они меня не принимали. Но когда мы узнали друг друга получше, все стало в порядке. Мне кажется, не важно, как ты одеваешься, или какой длины носишь волосы, или как ты воспитан, главное, если ты хороший человек. Верно?— Да, — я улыбнулась ему в зеркало, — остальное не имеет никакого значения, Игорь.— Взять хотя бы всю эту вражду между нами и жителями деревни. Они простые люди, рыбаки, тяжелым трудом зарабатывают на жизнь, как крестьяне у нас дома. Они такими были, и хотя могут не признаться в этом, и сейчас остались такими. Суеверны и не очень умны. Мы кажемся им странными. Они никогда таких не видели. Они испугались, что мы можем причинить им вред. И мы относились к ним так же. Они нам казались чужеземцами. Мой отец говорил, я слышал, что он всегда их опасался. Вот мы и построили высокие стены и спрятались за ними, а они остались в своей деревне со своими лодками. Запирают на ночь двери и держатся от нас как можно дальше. Мы так и не сблизились. Если в они и наши отцы с самого начала сели вместе за стол, выпили и поговорили, узнали друг друга, то стены вокруг «Молота ведьмы» были бы не нужны да и дом не носил бы такого названия.— Шерил сказала мне, что дом назвали так после того, как жители деревни бросали камни в графиню. Отец рассказывал вам об этом?Игорь рассмеялся:— Рассказывал ли он? Он пугал меня до смерти своими рассказами, когда я был ребенком.— И что же он говорил?— Ну, все началось, как только они прибыли сюда, мадемуазель. Дом еще строился. Графиня любила кататься по окрестностям в коляске, Саша рядом, а мой отец правил лошадьми. Она так привыкла в России. Там, когда графиня проезжала, все снимали шапки и кланялись. А здесь люди просто стояли, смотрели на нее и говорили о ней. Они никогда не видели так богато одетой дамы и таких драгоценностей. Не было еще стены вокруг поместья, поэтому графиня часто заезжала на их землю, ведь границы не существовало. В тот год случилась засуха и большой падеж скота. А следующим летом грянул тиф. Но ведь засуха уничтожила и наш скот тоже, а от тифа умерло много наших людей, как и в деревне. Но они решили, что эти беды вызвала графиня, когда тут ездила. Говорили, у нее дурной глаз, а Саша — ученик дьявола.— И поэтому забросали ее камнями?— Да. К счастью, стена была достроена, иначе они могли нас убить, а так уже не могли добраться. Но в первый же раз, когда графиня Лара снова поехала через деревню, ее закидали камнями. Вполне могли убить и ее, и Сашу, и моего отца, но лошади понесли. Говорят, графиня больше никогда не покидала стен поместья. И отдала распоряжение, что если кто-нибудь без ее приказа покинет поместье, то будет высечен... С тех пор мы жили по другую сторону стены.— Все так и оставалось, пока мистер Кастеллано не вернулся?— За исключением тех, кого отсылали прочь за провинность... или тех, кто уходил на военную службу. И конечно, мадам...— Мадам Тереза, жена мистера Кастеллано?— Да, бедная леди.Я нахмурилась:— Думала, вы все ее ненавидели.— Необязательно человек должен правиться, чтобы его пожалеть, мадемуазель.— Это верно. Но почему вы жалели ее, Игорь?— Я часто возил ее в Ширклифф. И она всегда по дороге плакала. В последний раз было хуже всего. Никогда я еще не видел ее в таком отчаянии. Никогда! Она рыдала всю дорогу. Я был рад, что с нами ехал Саша и успокаивал ее.— Саша? Саша ехал с вами, когда вы возили мадам в Ширклифф?— Только в тот раз. Но он всегда предупреждал месье по телефону, когда она собиралась ехать. Чтобы не было неприятностей. Но в тот раз, когда он сказал месье, в каком она отчаянии, он приказал ему ехать с ней и попытаться успокоить.Задумавшись, я мысленно перелистывала рукопись, запертую в моем столе.— Вы давали свидетельские показания при расследовании, Игорь?— Нет. И что я мог сказать, кроме того, что она была расстроена и плакала всю дорогу? Месье отослал нас обратно после... Мадам потеряла голову и набросилась на его секретаря — мадемуазель Марсден. Месье не хотел, чтобы в его жизнь в Ширклиффе вмешивались, а мадам конечно же не стоило туда приезжать...— Саша давал показания?— Нет. Он мог сказать им то же, что и я. Месье и Саша обговорили все наедине, потом Саша вышел и приказал отвезти его домой.— Значит, месье не послал вас искать мадам?— Она была в своей спальне, когда мы уезжали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40