Потом не выдержал.— Слышь, — просипел он, — а правду говорят, что ты американец?— Правду, — ответил Адриан.— Врешь небось.— Документы показать не могу, — сказал Адриан. — У меня все отняли.— А ну скажи что-нибудь по-американски.— Fucking cocksuckers, — скучно и без энтузиазма произнес Адриан. — Bloody shitheads. Motherfuckers. Assholes.— Это что ж такое будет по-нашему?Как смог, Адриан перевел.— Ишь ты, — покачал головой старик и снова закашлял. — Ты не думай, я не заразный. Это у меня от никотину и от здешних мест. Так ты прямо в самой Америке живешь?Адриан кивнул.— А по-русски где так научился?— Дома. У меня дед из России. Мы дома говорим по-русски.— А как тебя зовут?— Адриан. Адриан Тредиллиан Диц.Старик пошевелился на нарах.— Треди… чего?— Тредиллиан.— Это чего ж такое? Отчество, что ли?— Это такое имя. Из семьи матери. У них в семье есть такое имя.— Ага, — понял старик. — Это тебя, значит, по матушке так назвали. А по батюшке как будешь?— Адольф. Отца зовут Адольф. И деда звали Адольф. Меня назвали Адриан, потому что отец не любит больше имя Адольф. Из-за Гитлера.— Тебя били, что ли? — неожиданно спросил старик. — А?Адриан хотел сказать, что да, но у него перехватило дыхание, и он позорно всхлипнул, потом еще, и, наконец, разрыдался, закрываясь рукавом и зажимая правой рукой горло. Он и не заметил, как старик оказался рядом с ним.— Ну будет, будет, — бормотал старик, тряся Адриана за плечо. — Будет. На все беды не наплачешься. Даст Бог — образуется все. Кем же ты мне, сынок, приходишься? Ежели по годам смотреть, то папаша мой твоему деду приходился двоюродным брательником. Значит, я твоему папаше… кто ж я ему? Ну да пес с ним. А вот ты мне вроде как племянничек. Троюродный или еще дальше, да это и неважно. Так что можешь называть меня запросто дядя Ваня. Так как я и есть Иван Иванович Диц.— Вы — Иван Диц? — изумленно спросил Адриан. — Правда? А откуда вы про меня узнали?— Иди сюда поближе, — поманил старик. — Сейчас кой-чего расскажу. Только тихо сиди и не дергайся. Тут такое дело, — задышал он Адриану в распухшее от удара ухо. — Я сперва в Мирном работал, потом перебрался в одно место, думал там перезимовать…— В Белое? К Лайнеру?— К нему. Ты смотри, шустрый. Уже с Мотькой успел познакомиться. Короче, живу себе у Мотьки, помогаю ему там по хозяйству. Вдруг приезжают. Дали мне пять минут собраться — и сюда. А здесь же мне все знакомое, я, почитай, лет пять тут чалился. И сразу к начальнику. Сели напротив, все втроем, и стали меня тиранить. Есть ли за границей родные и все такое. А я, вот тебе крест святой, никак про это не знаю. Вроде отец-покойник говорил что-то про Америку, так это когда было. Туда-сюда, поорали на меня, погрозили всячески, потом вроде сошлись на том, что есть родные. Скоро, говорят, мы тебе встречу с родственником устроим. Он сюда едет, чтобы одно дело тут провернуть. Вроде как махинацию. И нам надо все доподлинно выяснить, потому как здесь могут быть государственные интересы.— А вы что?— А я ничего. — Старик хитро прищурился. — А что я? Я свое отсидел. И оттрубил. И у меня к государству более никаких дел нету. Я им, конечно, так не сказал. С родственником, говорю, встретиться могу. А про себя думаю — дела ваши вы уж, дескать, сами улаживайте. Так что ты, сынок, имей в виду. Они тебя так просто отсюда не выпустят. Раз уж заманили сюда, будут держать, пока не вытрясут до самых потрохов. Меня-то к тебе почему подсадили? Чтоб ты мне тут все раскрыл, а я им потом передам — что да как. Считай, предупредил я тебя.— Подождите, — сказал Адриан. — Я не понял. У меня — да — есть здесь дело. Но оно касается только меня и моей семьи. Оно не касается никакого государства. Ни Соединенных Штатов, ни Советского Союза. То есть, России. Это личное дело.Старик отстранился и похлопал Адриана по плечу.— Зеленый ты еще пацан. Это, может, твоей Америке ни до чего дела нет. А нашему государству до всего есть дело. И до африканских негров, и до всяких там австралийских кенгуру. И до того, принесут нам сегодня пожрать чего-нибудь или так и завалимся спать с пустым брюхом. Ты мне лучше вот что расскажи. Ты меня как нашел-то?— Мне про вас рассказал господин Георгий в Мирном. А про него мне сказал один человек в Самаре. Да! — вспомнил вдруг Адриан. — Я же приехал… Я не один приехал. Я в Самаре был у одной леди. Она умерла. Но я разговаривал с ее сыном. И он познакомил меня со своей дочерью, внучкой той умершей леди. Ее зовут так же, как бабушку. Ее зовут Анна Трубникова. Я с ней сюда приехал. Нас сначала заперли вместе, а потом пришел человек в погонах, который нас встретил, и стал кричать. И он меня начал бить. Я его тоже ударил. И Анка его ударила. Тогда прибежали солдаты. Они утащили Анку, а меня привели сюда и били.— Ты смотри, — старик поскреб заросший седой щетиной подбородок, — вот оно как получается. Анюта Трубникова… Это знаешь, кто такая? Это у меня в Куйбышеве зазноба была. Любовь. Пожениться собирались, да меня после войны арестовали и стали по лагерям мотать. Я еще тогда думал все — вот освобожусь, вернусь к ней, может, и наладится жизнь. Да не получилось. Сюда кто попадет — прирастает навечно, и обратного ходу нет. Вроде и свободен, и делай, что хочешь, хочешь — в Читу, хочешь — в Москву или там в Ялту, а не будет дороги. Я ж ей письма писал. Анюте. Так ты что говоришь — померла? Оно, конечно, годы-то уже… А внучка ее — с тобой приехала? Ну и как она? Если в бабку пошла, видная должна быть девка. Красивая.— Она красивая, — неожиданно для себя признался Адриан. — Она такая большая.— А чего она там делает? На воле?Про театр эротического стриптиза Адриан решил умолчать. Сказал лишь, что Анка артистка и танцует на сцене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97