В приюте Иван Диц вырос, вступил в молодежную коммунистическую организацию «комсомол» и оттуда же, из приюта, ушел добровольцем на фронт. После войны он вернулся в Куйбышев, два года проработал на машиностроительном заводе. Почему Диц ушел с завода, Адриану понять не удалось, потому что в этом месте документ был совершенно нечитаемым. Но, судя по всему, родственник устроился трудиться на телеграф или на почту, так как следующее его место работы именовалось «почтовый ящик 3741/55-фэ». На вопрос, где находится это почтовое отделение, Шнейдерман пожал плечами и сказал, что не знает. Но думает, что где-то в Сибири.Еще Шнейдерман рассказал про некую Анну Трубникову. Вроде бы Иван Диц собирался на ней жениться, перед тем, как ему пришлось сменить место работы. И вполне возможно, что Анна Трубникова писала ему письма. А он ей отвечал. Посему если эту Анну Трубникову найти, то она вполне может знать, где сейчас находится Иван Диц. Если он, конечно, жив. Но Шнейдерману почему-то кажется, что Иван Диц жив. И полковнику Крякину тоже так кажется. Хотя объяснить, почему им так кажется, они не могут. Просто предчувствие. Интуиция.Адриан с удовольствием узнал, что город Куйбышев, где живет Анна Трубникова, и город Самара, куда ему надо было ехать за дальнейшими сведениями о военно-морском угольщике «Афакс», — это один и тот же город. До революции была Самара, потом стал Куйбышев, а потом опять Самара.Кстати говоря, Денис как раз находится в этой самой Самаре, где решает очередные проблемы, и охотно поможет Адриану в его поисках. Он даже встретит Адриана в аэропорту со странным названием Куромыч.Узнав, что до Самары от Москвы рукой подать, от самолета Адриан решительно отказался. Полет первым классом от Нью-Йорка до Москвы ему слишком хорошо запомнился, и он предпочел поезд. Тем более, что дня три назад он посмотрел по ти-ви русский фильм, где один известный актер ехал инкогнито на юг в поезде. В этом поезде было очень комфортно и весело, все пили чай, улыбались друг другу, ходили по вагону в пижамах и пели русские песни.Кроме того, из окна поезда можно было подробно рассмотреть красивую русскую природу, которую Адриан так и не видел, поскольку из Москвы, если не считать той дурацкой ночи после презентации, ни разу не выезжал.Сборы в дорогу много времени не заняли. Деловой костюм, дюжина рубашек, четыре галстука, смокинг — все это поместилось в металлический «Самсонайт», туда же влезли две пары туфель, носки, белье, компьютер и все остальное, по мелочи. Документы, мобильный телефон, джинсы, T-shirts, спортивные туфли «Найкс», визитные карточки и любимую книгу русского писателя Гоголя «Мертвые души» Адриан уложил в маленькую черную сумку.Ехать он решил в очень понравившейся ему русской одежде, купленной в магазине «Военторг» на одной из главных московских улиц. В зеленых пятнистых штанах, теплой полосатой фуфайке, которую продавщица называла «тельняшкой» — очень забавное русское слово, означает, что эту фуфайку одевают на тело, — и черных высоких ботинках на толстой подошве.На тельняшку Адриан одел белую лайковую куртку с позолоченными молниями, тиснением «Харлей-Дэвидсон» на нагрудном кармане и норковым воротником, подаренную ему невестой Дженни, голову украсил кепкой с длинным козырьком и девизом бейсбольной команды мичиганского университета «Go Blue», перекинул через плечо черную сумку, взял в правую руку серебристый «Самсонайт», взглянул в зеркало, остался собой доволен и поехал на вокзал.У дверей шестого вагона стоял проводник в черной форме. Проводник страдал астигматизмом в продвинутой стадии — правый глаз его смотрел прямо на Адриана, а левый сместился к самому носу и вверх до предела. Рядом с проводником картинно прислонились к вагону двое — в длиннополых черных сюртуках с погонами, подпоясанных металлическими наборными лентами, с рядами продолговатых металлических цилиндров на груди, в мохнатых меховых шапках, сползающих на глаза, и высоких сверкающих сапогах. Над металлическими цилиндрами красовались кресты и медали на выцветших матерчатых прямоугольниках. В руках люди держали плетки. Тот, что повыше, лениво похлопывал плеткой по голенищу сапога, а второй держал левую руку на рукояти висящего на наборном поясе кинжала.— Куда едем? — спросил проводник, вежливо выждав.— В Самару, — ответил Адриан, продолжая разглядывать людей в меховых шапках. — Это раньше называлось Куйбышев. А сейчас называется Самара.Проводник окинул Адриана взглядом и заулыбался.— Иностранец?— Да, — кивнул Адриан, — из Соединенных Штатов. Я еду по делу.— Бизнес, — кивнул проводник, и в левом глазу его, смещенном к переносице, сверкнула искра. — Понял вас. Сейчас все устроим. Купе какое? Ага. Петро, — обратился он к высокому, — проводи.— Один момент, — засуетился Адриан, — простите, пожалуйста. Я хотел узнать… Вы… арми… спешиал форс…? Я никогда не видел такую… юниформ… форму, да?— Казаки мы, — объяснил низенький. — Донские казаки. Сопровождаем состав. За порядком следим. Чтобы не шалили в поезде.— О! — Адриан широко раскрыл глаза. Он много слышал про cossaks… про казаков. Еще во время наполеоновских войн они брали Париж, и от них пошло слово «бистро». Потом, он много читал, Гоголь, «Тарас Бульба», и еще один русский писатель, как его фамилия, «And Quiet Flows the Don». Но видеть вблизи не приходилось ни разу.— А это почему? — Адриан осторожно указал пальцем на плетку.— Повторяю, — сказал низенький. — Мы за порядком следим. Если кто зашалит, немного поучим. По нашему казацкому обычаю.— Можно посмотреть?Низенький протянул Адриану плетку. В каждую из семи узких кожаных лент были вплетены маленькие металлические, похоже что свинцовые, шарики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97