Арцыбашев Михаил
Куприян
Михаил Петрович Арцыбашев
Куприян
I
Куприян устал и обмок.
Ноги его бессильно расползались по скользким мокрым кочкам; сапоги намокли, облипли грязью с сухими листьями и стали пудовыми. Куприян с трудом вытаскивал их из липкой, жирной грязи.
Куприян был голоден и не спал прошлую ночь; в голове у него шумело, над глазами висела какая-то неприятная тяжесть. К этим ощущениям присоединялось еще и постоянное смутное сознание опасности, стоящей за плечами.
Куприяну было скверно, как бывает скверно отощалому волку, которого начинают травить со всех сторон.
Небо обложило еще со вчерашнего дня, и все время шел дождь. В лесу было темно и сыро, как в погребе. Еле-еле можно было различить тонкие белые стволы березок, сквозь жидкую осеннюю листву которых, тихо шурша, непрестанно пробивался мелкий назойливый дождик. Вверху было темно, пусто и холодно, внизу - мокро и тоже холодно. От мокрых деревьев, мокрой земли и моросившего в воздухе дождя получалось одно общее впечатление мокрого холода.
Куприян почти ощупью пробирался вперед, то и дело скользя с пригорков и бухая по колено в глубокие рытвины, наполненные холодной водой. Он шел молча и усиленно сопел носом, думая, машинально и тяжело, как больной, только о том, чтобы поскорее добраться в село Дерновое, лежавшее версты за четыре от места, где он шел. Куприян не знал этого и думал, что он гораздо ближе к селу.
Мысли у него были спутаны и неясны: то мелькал в них кусок хлеба, которого хотелось Куприяну, то вырастала смутная тревога, туда ли он идет. Потом все смешивалось и оставалось одно тупое ощущение усталости.
Вдруг впереди послышались какие-то звуки, едва слышно пробивающиеся сквозь шум дождя. Казалось, что кто-то осторожно постукивает палкой по стволам берез.
Куприян насторожился.
Звуки приближались и становились яснее. Скоро Куприян разобрал осторожный стук колес по корням и тихое пофыркивание лошади.
В этом месте деревья быстро редели и жалкими группами и одиночками тонких, чахоточных березок и осинок разбегались по широкой просеке, конец которой тонул за дождем и темнотой.
Снизу просека была сплошь покрыта молодой и сильной зарослью дубов, елочек и свежих беленьких березок. Отсюда было видно небо, с которого неустанно моросил невидимый дождик. Здесь было гораздо светлее; стволы березок явственно белели и казались тоненькими живыми существами. Куприян мог различить расплывающуюся в темноте фигуру лошади, шагом бредущей в стороне от дороги, прямо по зарослям и кустам. За лошадью неопределенно мерещилась телега и тощая длинная фигура мужика, неподвижно сидящего на телеге свесивши ноги. Телега сворачивала все дальше и дальше от дороги, к лесу, прямо по тому месту, где, притаившись за елкой, стоял Куприян.
- Эх! - неопределенно крякнул он, присмотревшись, и, сразу шагнув из-за елки, схватил лошадь за челку.
Та нисколько не удивилась, мотнула головой и стала, ласково принюхиваясь к Куприяну.
- Ну, ну... Чаво ты? - пробормотал мужик, сидевший в телеге.
- Чего шляешься? - в свою очередь спросил довольно дружелюбно Куприян.
- Я, ваше скородие, сам по себе, заговорил мужик необыкновенно хриплым и дрожащим фальцетом, - а ежели насчет лесу, то есть так... как перед богом, потому я, значит... по своему делу, а не то что...
- Эх, ты... "ежели насчет лесу", - передразнил его Куприян. - На воре шапка горит! Черта мне в твоем лесе, руби хоть весь... Жертвую!..
Куприян засмеялся.
Мужик недоумело молчал, неподвижно сидя на телеге.
- Из села? - спросил Куприян. - Ишь ночку выбрал! Или с вечера в кустах хоронился? Ах, ты...
- Ну, ну... Чаво ты! - заговорил мужик и тронул вожжи. - Но!
- Тпру! - осклабясь, тпрукнул Куприян.
- Но!
- Тпру!..
Лошаденка сбилась и бестолково замоталась на одном месте, перебирая нотами по грязи. Мужик помолчал.
- Ну, ты... Пусти, что ль! - озлился он вдруг.
- А то что? - весело спросил Куприян, очень довольный, что он не один в лесу.
- А то того, ежели... видишь топору? Ну!..
- Ишь ты, какой страшный! Дурья ты голова, Игнат, своего не признал...
Мужик встрепенулся.
- Ты?
- А то нет?..
- Неужели Купря?..
- Он самый и есть! - осклабился Куприян и, бросив лошадь, начавшую щипать какие-то листики, подошел к телеге.
Мужичонко ужасно обрадовался.
- Купря и есть! Я смотрю: кой черт балует? А оно - Купря, Куприян, черт!..
- Так топор, говоришь? - спросил Куприян, ухмыляясь так, что в темноте сверкнули его зубы.
- Ну тя к лешему!.. Топор... запужал вовсе. Я думал - што? А оно Купря... Куда несет?
- На село.
- А для ча?
- Старшину давно не видал, соскучился...
- Вре, - недоверчиво протянул мужик и, вдруг сообразив, ударил себя обеими руками об полы и захохотал: - Ну тя к лешему! Балагур...
- Ну, ну... Хохочи у меня! - оглянувшись, прикрикнул Куприян. - Вот услышит Вавилыч, он те даст... Лошаденка-то, чай, одна...
- И что ты! - испугался мужик и замолк. Опять стало слышно, как дождь шуршит по листьям, точно по всей просеке кто-то осторожно пробирается сквозь кусты.
- То-то... потише, говорю. Долго ли...
Мужик инстинктивно подобрал вожжи и тронул лошадь мимо Куприяна.
- Стой, черт! Стой, говорю...
- Чаво!
- На деревне тихо? - спросил Куприян.
- Урядник наезжал, - почесываясь, сказал мужик. - Опосля становой... Поспрошал кой-кого. Меня спрашивал.
- Ты что ж?
- Что я... ничаво. Мое дело сторона. Увели точно у господина земского начальника дошадей, про то слыхал, но, одначе, не знаю... Однова ткнул в это место. "Пошел, - говорит, - сам вор, вора и покрываешь".
Куприян помолчал.
- А Ваську видел?
- Третьего дни на огороде у Федора Кривого водку пил, а как услышал, что становой, сейчас шиганул в лес.
1 2 3 4