У нее на уме одно – убить меня.
– Ты палестинка? – спросил он.
Она кивнула.
– Ты хорошо говоришь по-английски.
– Важно знать язык врага.
– Америка вам не враг.
Она нетерпеливо дернула головой:
– Я жду твою правду. Никакого вранья и пропаганды.
– Разумеется, – сказал он и увидел в ее глазах некую надежду для себя. – Правда вот какая. Я здесь, чтобы убить Абу Хомейди.
В полутьме проулка ее лицо почти излучало свет.
– По заданию ЦРУ, так?
– Да.
– Понятно. Ты уже третий, кого они посылают.
– И не последний. Они будут посылать людей до тех пор, пока не прикончат Хомейди. И мы с тобой понимаем, что рано или поздно тем и кончится.
Она молча смотрела на него.
– Если я этого не остановлю, – продолжал Витторио. – А я тот единственный среди живых, кто может сделать такое.
Она все еще смотрела на него, глаза почти совсем спрятались в глазницах.
– Ты?
В переводе это прозвучало бы: “Покойник?”
– Да. Я.
– Каким образом?
– Пошлю шифрованное сообщение, что Хомейди мертв и лежит на морском дне с пулей в каждом глазу.
Она стояла неподвижная и безмолвная.
– Если он официально будет мертв, прекратятся попытки убить его, – сказал Питер.
– И ты это сделаешь?
Витторио переместил руки на макушку, чтобы они не затекали.
– Если это сохранит мне жизнь.
– Да, но… – Она оборвала себя.
В проулок донеслись чьи-то голоса и смех со стороны Рамблас.
– Это еще вопрос, что будет со мной, когда я сделаю свое маленькое дело и Хомейди стану не нужен.
Она кивнула.
– Но я попытаю счастья, – продолжал он. – Это немного лучше, чем если ты прикончишь меня прямо тут. Кроме того, я не могу сообщить своим, что Хомейди мертв, и сразу исчезнуть. У них возникнут подозрения. Придется дать мне возможность связаться с ними.
– Все это слишком нелепо, – сказала она, но в голосе не было уверенности.
– В конце концов, отведи меня к Хомейди и предоставь ему решать. Если он этого не одобрит, всегда есть другой выход.
Она все еще твердо держала в руках пистолет и целилась ему между глаз. Смотреть на него было все равно что стоять на краю крыши высотного здания в страхе перед неизбежным падением. Но в какое-то мгновение он понял по выражению ее лица, что она колеблется.
И тогда он решился – вытянув руки, оторвался от земли и изо всех сил ринулся, пригнувшись, вперед.
Он услышал приглушенные звуки двух выстрелов. Что-то обожгло ему макушку.
Тяжестью своего тела он сбил девушку с ног и успел ухватиться за дуло пистолета. Девушка упала спиной на булыжную мостовую, Питер оказался сверху. Он чувствовал под собой только мягкую плоть.
Он завладел оружием.
Но к тому же он, кажется, ослеп.
Пытаясь понять, что произошло, он обнаружил, что прямо в рот ему льется кровь, и лизнул ее. Кровь стекала с головы, заливая глаза, вниз по лицу и капала с подбородка. Девушка дергалась, стараясь отобрать у него пистолет. Свободной рукой он нанес удар вслепую – по воздуху.
Ударил еще раз, кулаком, и попал.
Она высвободилась из-под него и закричала. Громко выкрикивала арабские слова, причитая от боли.
Борьба между ними прекратилась, Питер понял, что она убегает, услышал топот ее ног по камням.
Если она доберется до Хомейди и других, я погиб.
Он провел рукой по глазам, вгляделся сквозь кровавый дождь. Снова вытер кровь и на этот раз увидел силуэт девушки. Вихляя из стороны в сторону, спотыкаясь, она устремлялась к спасению. Своему, но не его.
Он вытянулся, лежа ничком, уперся локтями в мокрые булыжники, еще раз сморгнул кровь и прицелился из автоматического пистолета в удаляющуюся фигуру. Прижал палец к спусковому крючку.
Пока он топтался и трясся в темном проулке, все его благородство испарилось.
Ведь он никогда не убивал женщин.
Ну и прекрасно, ты, идиот. Тогда сделай свою жену вдовой, а сына – сиротой, и пусть Хомейди убьет еще три сотни человек.
Он выпустил три пули подряд, услышал их обманчиво невинный звук и увидел, как тоненькая фигурка дернулась в сторону и упала.
Когда он подошел к девушке, она была мертва.
Не глядя на ее лицо, он поднял тело и оттащил подальше в проулок. Она ничего не весила. Она уже стала воздухом.
Питер Уолтерс сел возле нее. В голове у него была пустота. Он понимал только то, что сидит рядом с убитой девушкой.
Он чувствовал свою голову. Ее жгло, как огнем, но рана была поверхностная, и кровотечение остановилось. У него отлично свертывалась кровь. Врач, которому довелось возиться с его ранениями то ли пять, то ли шесть раз, однажды сказал, что такие чертовские счастливчики ему больше не попадались.
Как говорится, каждому свой дар и своя известность.
Питер поплевал на носовой платок и, насколько мог, стер с лица кровь. Пригладил волосы пятерней и обтер руки. Во рту держался противный вкус, Питер откашлялся и сплюнул. Все прочее приходилось оставить как есть.
Потом он взглянул на девушку.
Глаза у нее были все еще открыты. Смотрели куда-то мимо него, отыскивая путь в Палестину, где она никогда не жила, потому что задолго до ее рождения эти земли отошли к Израилю.
Питер закрыл ей глаза.
Еще одна жертва Абу Хомейди.
Питер поднялся и пошел к своей машине.

Глава 23

Ранним утром три подростка и две собаки играли в индейцев в лесу близ Гринвича в Коннектикуте.
Ребята бесшумно пробирались через заросли, пускали стрелы и посылали собак отыскивать эти стрелы и приносить обратно.
Играли до тех пор, пока собаки, принюхиваясь, царапая и копая землю, не обнаружили нечто покрупнее стрел.
Требуется определенное время, чтобы сведения подобного рода прошли свой путь по соответствующим каналам власти, но уже в этот день, хоть и довольно поздно, директор ФБР Брайан Уэйн скорыми шагами вошел в кабинет министра юстиции и прежде всего убедился, что плотно закрыл за собой дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153