– Ну вот, ты с этим справился, – улыбнулся водитель. – Чувствуешь себя получше?
Поли кивнул, Нино тронул грузовик с места и взглянул на Поли искоса.
– Что-то вид у тебя не очень счастливый. Чем ближе к дому, тем больше нервничаешь, да?
Мальчик передернул плечами.
– Ладно тебе, не волнуйся. – Нино накрыл плечи Поли мускулистой рукой. – Самое худшее, что тебя ждет, это быть задушенным в объятиях.
– Конечно, – согласился Поли, и ему снова захотелось рассказать этому славному человеку, как все было на самом деле.

Часом позже он пожал водителю на прощанье руку и постоял у поворота, глядя, как восемнадцатиколесная громадина, все уменьшаясь, движется по дороге на Салерно.
Мальчику нужно было всего двадцать минут, чтобы дойти до дома в Позитано.
От первого взгляда на дом все у него внутри ослабело и размягчилось, словно он вот-вот растает.
Дом на месте.
Но разве следовало ожидать, что его там вовсе не окажется?
Поли подходил к дому осторожно, не по дороге, а в обход, под деревьями и кустами позади дома. Мечтой мальчика, его постоянно повторяющимся видением было одно: он приходит домой, где его ждут родители. Однако твердая основа его существа подсказывала, что это всего лишь детская сказка. Если отца или мамы ни разу не оказалось дома, когда он звонил, вряд ли можно ожидать, что они там сейчас. Если кто-нибудь его и дожидается, подумалось Поли, то скорее всего парочка мафиози.
Но после того как он, прячась в кустах, дважды обошел дом, стало вроде бы ясно, что и гангстеров там нет. Все окна закрыты, на площадке у дороги ни одной машины. В конце концов он подобрался к входной двери, она была заперта. Поли отыскал в потайном месте под камнем запасной ключ и вошел в дом.
Потихоньку затворил и запер дверь за собой. Вдохнул в себя домашний воздух.
Прислушался к тишине.
Из вещей он прежде всего увидел собственный складной мольберт, коробку с красками и неоконченное полотно, над которым он работал, когда Дом стукнул его по голове и уволок с собой. Вещи были сложены в углу в прихожей: это отец оставил их там, после того как нашел на берегу у воды.
Поли подошел к картине и проверил пальцем, высохла ли краска. Высохла.
Открыл коробку с красками и нашел в ней завернутые в тряпку перепачканные кисти. Поли точно так же заворачивал их, закончив работу, но на этот раз кисти завернул за него отец.
Поли отнес кисти в подвал и окунул в скипидар, чтобы размягчить полузасохшую краску, потом вымыл их коричневым лигроиновым мылом в одной из двух лоханей, которыми пользовались для этой цели они с отцом. Здесь, в подвале, запах красок и скипидара льнул к Поли, словно старая рубашка, знакомая и согревающая. В подвале и в студии отца наверху все было знакомо, привычно, он провел среди этого большую часть своих восьми лет, обучаясь обращению с кистями и красками.
Набравшись храбрости, Поли поднялся в студию отца. Прошло несколько минут, прежде чем он заметил отверстие в стекле большого окна, занимавшего почти всю стену.
Но для Поли это было не просто отверстие. Это был разрыв ткани всей его жизни. Страх внушали сами размеры отверстия. Поли хотелось закрыть глаза и заплакать, но он просто замер, глядя на испачканные засохшей кровью зазубренные края стекла, отражающие свет.
Мать и отец погибли.
Все в том же оцепенении мальчик подошел к окну и глянул вниз, ожидая увидеть на камнях тела родителей.
Но внизу были только камни.
Никаких тел и даже осколков стекла.
Чисто и на полу в студии.
Бог взял маму и папу на небо. Вместе со стеклом.

Глава 72

Джьянни Гарецки пробудился на бугристой гостиничной кровати, проспав меньше трех часов.
У него была сильная головная боль, отдающая в глаза, и каждый нерв трепетал от непрерывных сигналов тревоги. Всюду таились засады, и даже вдыхаемый воздух приносил в легкие угасающее тепло только что загубленной жизни.
Он видел Витторио – вытянувшегося, повисшего, как цыпленок, на своих внутривенных трубках.
Ему чудился Поли – широко раскрытые глаза мальчика смотрели в небо из недавно выкопанной отверстой могилы.
Он слышал слабые вскрики Пегги – это Генри Дарнинг покончил со своими параноидальными страхами.
А я что делаю тем временем?
И что я могу сделать?
Витторио ему подсказал.
Если тебе понадобится помощь, причем любая, позвони этому человеку и скажи, что ты от Чарли.
Джьянни, как и велел Витторио, запомнил имя – Том Кортланд, а также прямой номер телефона Кортланда в американском посольстве в Брюсселе.
В Вашингтоне часы показывали четыре двадцать две утра, в Брюсселе теперь десять двадцать две. Джьянни немного подождал и набрал номер.
Не могу поверить, что я это делаю.
– Кортланд слушает, – отозвался по-английски мужской голос.
Готовый немедленно повесить трубку, Джьянни вместо этого сделал глубокий вдох и заговорил:
– Вы меня не знаете, мистер Кортланд, но человек по имени Чарли советовал позвонить вам, если мне понадобится помощь.
Несколько секунд прошли в молчании.
– Какие у вас проблемы?
– Спасти Чарли и его семью от уничтожения.
– Где Чарли сейчас?
– В больнице на Сицилии. С двумя огнестрельными ранами.
– Кто вы такой?
– Старый друг.
– Ваше имя?
– Джьянни Гарецки.
– Художник?
– Да, – со вздохом ответил Джьянни.
– Как зовут членов семьи Чарли?
– Жену зовут Пегги. Сына – Полом.
– Сколько лет мальчику?
– Около восьми.
– Откуда вы звоните?
– Из номера гостиницы возле Национального аэропорта в Вашингтоне.
Последовала долгая пауза.
– Хорошо, Джьянни. Я бы хотел, чтобы вы поступили следующим образом. Как только повесите трубку, отправляйтесь в аэропорт и позвоните мне оттуда по телефону-автомату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153