..
- Ты поверишь мне, если я кое-что тебе расскажу? - прервал он.
- Разумеется! - ее голова поднялась.
- Тогда ладно. Слушай, - сказал он. - До нашей первой встречи, после
того как я впервые заболел полиомиелитом, я занимался рисованием главным
образом для того, чтобы скрыться от людей, - он глубоко вздохнул. -
Понимаешь, я не мог свыкнуться с мыслью, что я ущербен. Я обладал
способностями к искусству, но живопись и рисование просто заполняли тот
первый год после болезни.
- Майлз, - мягко сказала она, опять накрыв своей ладонью его руку.
- Но потом произошла эта история, - упрямо продолжил он. - Я рисовал
на природе, у основания той скалы, которую показывал. И что-то щелкнуло.
Внезапно я оказался в ней... _в_н_у_т_р_и_ картины. Я не могу этого
описать. Я забыл обо всем окружающем. - Он остановился и глубоко вздохнул.
- Я не должен был "отключаться" и привлекать внимание людей. Какие-то
ребята, по возрасту мои одногодки, подошли понаблюдать за тем, как я
рисую. Наверное, они стали задавать мне вопросы. Но я даже не слышал их.
Меня впервые захватило то, что я рисовал... Это - как чудо, как впервые
выздороветь после долгой болезни...
Когда я не ответил, - продолжил он через секунду, - они, скорее всего
подумав, что я застеснялся, начали пихать меня и хватать кисточки. Но я
едва видел их и боялся даже подумать, чтобы прерваться хоть на секунду. Я
чувствовал, что если прервусь, то потеряю это эмоциональное состояние,
неожиданно захлестнувшее меня. Но в конце концов, когда один из них
схватил коробку с мольбертом и побежал с ней, я очнулся.
- О, Майлз! - тихо воскликнула Мэри. Ее пальцы успокаивающе глодали
его крепко сжатую в кулак руку.
- Поэтому я погнался на ним... за тем, который схватил мольберт, и,
когда уже почти догнал, он бросил его. Я подобрал мольберт и увидел,
что... моя картина исчезла.
- Они забрали ее? - спросила Мэри. - Майлз, они не могли!
- Я огляделся, - продолжил он, видя перед собой не девушку, а
навсегда врезавшуюся в память сцену, - и увидел того, кто их взял. Он
побежал в другом направлении, вверх по дорожке, ведущей на вершину скалы,
и к тому моменту уже бежал поверху, высоко над моей головой.
Майлз замолчал. Усилием воли он заставил себя отвлечься от
воспоминаний многолетней давности и опять посмотреть на Мэри.
- Мэри, - сказал он, - я не думал ни о чем, кроме картины. Мне
показалось, что с ее появлением я вновь вернулся к жизни после того, как
потерял себя после болезни. Я подумал, что должен во что бы то ни стало
вернуть эту картину. Я пошел и взял ее.
Он прервался.
- Мэри, я взобрался по этой скале и оказался прямо перед тем парнем,
взявшим холст. Увидев, что я приближаюсь, он бросил холст в траву красками
вниз и убежал. Когда я поднял холст, на нем не осталось ничего, кроме
пятен и полосок в тех местах, которыми он коснулся густой травы.
- Майлз! - вскрикнула она, сжав пальцы на его руке. - Как ужасно!
- Не так уж ужасно, - он заглянул в ее глубокие карие глаза. - Ладно.
Мэри, ты не поняла! Я ВЗОБРАЛСЯ НА ЭТУ СКАЛУ!
Не понимая, она смотрела на него.
- Я знаю, ты уже говорил это, - напомнила она. - И ты, наверное,
взобрался достаточно быстро...
- Да, но дело не в этом! Подумай! Я взобрался на скалу... пользуясь
только одной рукой. Только одной!
Все еще не понимая, она продолжала смотреть на него.
- Разумеется, - согласилась она. - Да, у тебя только одна рука... -
внезапно она, сделав быстрый вдох, замолчала.
- Да. Поняла? - Майлзу показалось, что в его голосе прозвучали
победные нотки. - Мэри, на такую скалу однорукий просто не может
взобраться. Надо держаться одной рукой, пока переставляешь другую, и так
далее. Я вернулся на следующий день и попытался опять подняться вверх. И
не смог. Не смог даже начать. Скорее всего, я мог, меняя захват,
балансировать на ногах.
Он кивнул на вырезки, лежащие перед ней.
- Чтобы забраться, - продолжил он, - мне понадобились сила и
быстрота, описанные в этих статьях.
Слегка побледнев, Мэри внимательно смотрела на Майлза.
- Ты не помнишь, как сделал это? - наконец спросила она.
Он покачал головой.
- Это как туман, - ответил он. - Я помню, что захотел взобраться, и
помню, что взбирался очень быстро и легко, а потом уже стоял перед парнем,
взявшим мою картину. - Майлз замолчал, но Мэри ничего не сказала. - Ты
теперь понимаешь, почему я взбесился прошлой ночью? Я думал, ты поняла, к
какой цели, не оставляющей ни сил, ни времени на весь остальной мир, я
стремлюсь. Я надеялся, что ты поймешь это без слов, до тех пор, пока не
увидел, что напрасно ожидаю понимания, не рассказав тебе, что же со мной
произошло.
Вытащив свою руку из-под ее притихших пальцев, он ответно стиснул
руку девушки.
- Но ты ведь сейчас поняла? Да? - спросил он. - Поняла?
К его удивлению, она внезапно задрожала, и ее лицо стало еще более
бледным.
- Мэри! - произнес он. - Ты не поняла...
- Я поняла. Разумеется, Майлз, - ее рука перевернулась, и пальцы
переплелись. - Дело не в этом. То, что ты рассказал мне, лишь ухудшает
дело.
- Ухудшает? - Майлз пристально посмотрел на нее.
- Я имею в виду, - ее голос задрожал, - эту историю с Солнцем,
кораблем и теми двумя, кем бы они ни оказались, посланниками. С самого
начала меня мучает предчувствие, что это несет для нас, тебя и меня,
что-то ужасное. И сейчас ты рассказываешь мне нечто, что заставляет меня
беспокоиться еще сильнее.
- Что же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53