– То есть, сначала. Потом-то я привык к песку и змеям. И уже не так по ней скучал.
– А по возможности напиться?
– Нет.
– Тогда зачем пьешь?
Он опустил бокал и взглянул не нее.
– Хочется, вот и все.
Она накрыла ладонью его руку.
– Не сходи с ума. Я знаю, в чем дело, от газетчиков ничего не утаишь. Что ты собираешься делать?
Он высвободил руку и еще раз глотнул из бокала.
– Не знаю. Не знаю я, что делать.
– Как тебе удалось поймать этого… как его…
– Антипода. Когда они выгибают спину при ходьбе, кажется, что передние лапы бегут навстречу задним.
– Антипода. Во-первых, как ты его приручил?
– Я долго жил один на метеостанции. – Тед вращал бокал, глядя, как крутился золотой ободок, словно колечко света. – Через некоторое время Поджи привязался ко мне.
– А другие их приручали?
– Не слышал. Они подходят к людям, но очень осторожны. Их можно легко напугать, и тогда они уже ни за что не подойдут.
– Ты отпугивал кого-нибудь из них?
– Наверное, – он пожал плечами, – поначалу. Я долгое время не обращал внимания. Потом стал замечать, что они сидят и смотрят на меня, на мою лачугу, на оборудование. В конце концов, Поджи со мной познакомился.
– Как у тебя это получилось?
– Я был терпелив, вот и все.
Бар наполнился людьми. В соседнем зале заиграл орхестр, становилось шумно.
– Пойдем, – сказала Джун. – Я знаю место потише, там можно поговорить.
Она встала; он тоже встал и пошел к выходу следом за ней.
Они взяли такси и поехали на взморье. Место называлось «Трактир рудокопа»; пристроенная позади здания веранда выходила на море, и в пятнадцати футах под ней волны лизали песок. На крыше веранды были расставлены круглые столики с зажженными свечами, на волнах играли блики лунного света.
Теперь они пили ром, и Тед порядком захмелел. Это его раздражало: он пытался рассказать Джун, как все было, а язык повиновался с трудом.
– Чем дальше ты… становишься, – говорил он, – то есть чем дальше… забираешься, тем меньше становишься. Понимаешь?
Она не понимала.
– Я хочу сказать… Предположим, человек живет в своем квартале и никогда из него не уходит. Он очень большой. Улавливаешь? Поставь его и этот квартал рядом, вот как на столе, и будет видно. – Для наглядности Тед пальцем нарисовал на влажной поверхности стола круг и точку. – Но предположим, он разъезжает по всему городу, и тогда он вот какой в сравнении с ним. Или с земным шаром, с солнечной системой…
– Да, – сказала она.
– Но если он отправляется куда-нибудь к черту на рога, вроде Альфы Центавра, и – он сложил вместе кончики большого и указательного пальцев, – месяцами сидит там один-одинешенек, что от него остается? – Он сунул сжатые пальцы ей в лицо. – Он вот такой крошечный. Он ничто.
Локоть Теда стоял на столе; большой и указательный пальцы у самого лица Джун. Она мягко накрыла их ладонью.
– Нет, ты послушай… – он стряхнул ее руку. – Что остается, когда ты такой маленький? Что остается?
– Ты, – сказала она.
Он затряс головой.
– Нет! Меня нет. А что делать? Но что я могу, когда я такой большой? – Он стиснул ей руку. – Я маленький и способен только на малое. Все, что я делаю, слишком мало…
– Пожалуйста, – свободной рукой она тихонько пыталась разжать его пальцы: – Мне больно…
– Я могу любить, – сказал он. – Я могу дарить любовь.
Она замерла. Подняла глаза и встретила его пьяный взгляд.
– Сколько тебе лет? – прошептала Джун, вглядываясь ему в лицо чуть ли не с отчаянием.
– Двадцать пять.
– Столько тебе не дашь. На вид ты… моложе, чем я.
– Какая разница, сколько мне лет! Важно, что я могу сделать.
– Пожалуйста, – попросила она. – Моя рука… Ты слишком сильно жмешь.
Тед отпустил ее.
– Извини. – Он вернулся к своему бокалу.
– Нет, расскажи дальше, – она растирала занемевшую руку. – Как ты его вывез?
– Поджи? Мы тренировались. Я обертывал его вокруг талии, под рубашкой и курткой.
– И не было видно? Таким способом ты пронес его на корабль.
– Нас взвешивали, – продолжал Тед хмуро. – Но я загодя позаботился. Сбросил двенадцать фунтов; делал гимнастику, чтобы не выглядеть исхудалым. Поджи весит как раз около одиннадцати.
– И никто об этом не знал до самого возвращения на Землю?
– Трусливая проверка, чтобы опередить власти и не дать таможенникам обнаружить, если что-то не так. Распорядился полковник, а выполнял Карри – лейтенант Карвен – и нашел его, и… – Тед замолчал, глядя на свой бокал.
– Что бы ты с ним делал? С… Поджи?
Он с удивлением посмотрел на нее.
– Он бы жил у меня. Я бы о нем заботился. Как ты не понимаешь? Я ему нужен.
– Я понимаю, – сказала она. – Честное слово понимаю. – Она чуть придвинулась к Теду, коснувшись его плечом. – Я помогу его вызволить.
– Ты?
– Да! Да, я могу помочь! – торопливо проговорила она.
– Как? – спросил он. И затем: – Почему? Мы тут весь вечер болтали, и вдруг ты ни с того ни с сего хочешь нам помочь. Зачем? Не для своей ли газеты?
– Нет, нет! Сначала мне было все равно. То есть, конечно, неплохой материал, только и всего. Да. А потом, ты как-то так о нем говорил… Не знаю. Но теперь я на вашей стороне, Тед, ты мне веришь, да?
– Не знаю, – хрипло ответил он.
– Тед, – позвала она. – Тед.
Она придвинулась, подняв к нему лицо и полузакрыв глаза. Секунду он тупо на нее смотрел; затем неловко обнял, наклонился и поцеловал. По телу Джун пробежала дрожь.
Спустя какое-то время Тед выпустил ее из объятий. Отстранившись и немного успокоившись, Джун отерла слезинки в уголках глаз.
– Теперь, – голос ее задрожал, – веришь?
– Да, – ответил он. Джун вынула из сумочки носовой платок, пудреницу и губную помаду. – Но как мы это сделаем?
1 2 3 4