Для достижения дружной работы огромных масс на тянущихся сотни верст фронтах необходима серьезная стратегическая подготовка частных начальников… Командирам корпусов в обстановке маневренной войны сплошь н рядом приходится принимать ответственные решения, дающие операции тот или иной стратегический уклон…»
…»Необходимость усилий по поднятию уровня стратегического мышления комсостава всюду является признанной… Стратегия не должна являться латынью, делящей армию на посвященных и непосвященных». К таким справедливым выводам приходит Л. Свечин в своей «Стратегии».
Если стратегия, как учение о войне в целом, должна быть обязательно осознана высшим начальником, то стратегию театра военных действий оперативную деятельность войск, должны знать и понимать все командиры. Это должно ныне считаться основным требованием для командного состава.
На этом мы обрываем знакомство с Конрадом «в военном мундире», а познакомимся с ним, как с политическим деятелем, при чем снова предупреждаем, что не будем вдаваться в детали, а лишь установим вехи.
Бывший начальник австрийского генерального штаба не раз признаете и нам, что политической подготовки он не получил, и его взгляды на политику вырабатывались чтением главным образом исторической литературы. знакомством с историей национальностей монархии, знакомством на практике с жизнью этих национальностей в различных уголках государства, куда забрасывала служба Конрада, и, наконец, общением с политическими деятелями Дунайской империи.
Нужно учесть, что все это было, конечно, «легально», как и подобает для чиновника Австрии, а потому иная политическая литература и общение с иными политическими партиями, нежели с теми, кои были признаны государственной властью, для Конрада были недоступны. Да он и не стремился к изучению, считая их «опасными» для жизни государства.
Выйдя из господствовавшего буржуазного класса, Конрад всецело жил его интересами и всемерно отстаивал их в своей жизни и деятельности.
В своих суждениях о политике государства Конрад главным образом исходил из общегосударственных интересов, конечно, в том понятии. которое складывалось у него, хотя он и не раз заявляет нам, что был чужд политики, что со вступлением в должность он с неохотой должен был погрузиться в нее, что в глубине своей души он оставался «солдатом», т. е. аполитичным. Однако, бывший начальник генерального штаба живо интересовался политическими вопросами, внося в обсуждение элемент страстности и вызывая нарекания за это, вплоть до потерн места начальника генерального штаба и до просьбы не оказывать влияния на слабовольного министра иностранных дел Берхтольда. Политика широко захватывала Конрада.
Конечно, в своих политических взглядах он далек был от того, чтобы признать экономику «первичным» не только во внутренних отношениях граждан, но и во внешней политике, но и нельзя отрицать, что экономические интересы им не учитывались.
Конрад справедливо отмечает, что нельзя отчетливо говорить о внешней политике государства, не учитывая внутренней.
В последней начальник австрийского генерального штаба был прежде всего типичным и убежденным «носителем» идеи монархии Габсбургов, как целого и неделимого организма. В лоскутной монархии, по мнению Конрада, все лоскуты должны вдохновляться прежде и превыше всего идеей «государства», ставя на второй план свои национальные интересы. В понятии «государства», как в фокусе, должны были сосредоточиться нее стремления сынов Дунайской империи. Все центробежные стремления отдельных национальностей, всякие шаги социал-демократии – все это должно было быть урезано, как вредное для единства государства. Идеалом для Aвстpo-Венгрии должны были послужить Германия и Северо-Американские Соединенные Штаты, в которых различные народности уживались друг с другом, считая себя прежде всего «немцем» или «американцем».
В своем стремлении создать из Габсбургов «короля-солнце» Конрад шел даже дальше самих Габсбургов. Предлагая остановиться на твердом и решительном управлении конституционным государством, Конрад выдвигал диктатуру, видя в ней чуть ли не единственный путь для спасения монархии. Даже для Франца-Иосифа, застывшего после 1867 года в рампах конституционного дуализма, такие мысли начальника генерального штаба казались чересчур смелыми и ошибочными. Одним словом, Конрад являлся представителем крайне правых течений во внутренней политике на берегах Дуная. Нечего, конечно, говорить, что это учитывалось различными национальностями монархии и, например, венгры платили монетой злобы и недоверия представителю генерального штаба.
Мы боимся, что наше категорическое выявление ультра-централистских взглядов Конрада на государство может привести к выводу об отрицании им какой-либо автономии для различных национальностей, входивших в состав монархии. Спешим оговориться, что понятие об автономном управлении отнюдь не чуждо начальнику генерального штаба, но только и таких размерах, чтобы от этого не было ущерба для цельности и единства империи Габсбургов. Короче говоря, автономия признавалась Конрадом, по скорее, как неизбежное зло, нежели определенная политическая линия.
Должны отметить, что какого-либо вторжения извне во внутренние дела монархии Конрад, конечно, не признавал, до болезненности отстаивая самостоятельность государственной жизни Австро-Венгрии.
Более подробно о взглядах Конрада на внешнюю политику мы поговорим ниже, а теперь позволим себе набросать лишь концепцию их, дать итоги, как они мыслились самому начальнику генерального штаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145