— Да, — сказал Сын Крови, — план этот прост и поэтому он должен удастся. Хитрость против хитрости — и только.
— Но почему же, — возразил генерал Ибаньес, — и нам не отправиться его выслеживать?
— А потому, генерал, что хотя вы и в высшей степени храбры, но вы — солдат, то есть не сумеете выдержать тягости индейской войны, которую предстоит нам вести, войны засад и измен. Вы и ваши товарищи — люди испытанной храбрости, но именно этой храбростью вы можете быть нам скорее вредными, чем полезными, благодаря вашему незнанию края, в котором мы находимся, и обычаев тех людей, с которыми нам придется сражаться.
— Это справедливо, — сказал дон Мигель, — друг наш прав, пусть он поступает по своему усмотрению. Я убежден, что он достигнет цели.
— Я тоже убежден в этом! — воскликнул Валентин с уверенностью. — И вот именно потому-то я и желаю иметь свободу действий.
— Да, — сказал генерал, — в такой серьезной борьбе, как наша, и с тем лукавым человеком, с которым мы будем иметь дело, ничего не следует упускать из виду. Я смиряюсь со своим бездействием. Поступайте как знаете, дон Валентин. — Позвольте! — воскликнул дон Пабло пылко. — То, что вы, отец, и вы, генерал, согласны остаться здесь, — это я еще понимаю. В ваши годы, с вашими привычками, вы мало способны вынести жизнь, которую вам предстояло бы вести, но я молод, я силен, я закален и с давних пор самим Валентином приучен к лишениям жизни в прерии. Речь идет о спасении моей сестры, ее хотят отнять у похитителя, и я должен присоединиться к тем, кто решил его преследовать. Валентин бросил на говорившего ласковый взгляд.
— Пусть будет по-вашему, — сказал он, — вы отправитесь с нами, дон Пабло. Этим я закончу ваше посвящение в жизнь прерии.
— Благодарю вас, мой друг, благодарю! — воскликнул радостно молодой человек. — Вы снимаете с моей души большую тяжесть. Бедная сестра! Я буду способствовать ее освобождению!
— Есть еще один человек, которого вы должны взять с собой, дон Валентин, — сказал Сын Крови. — Но почему же?
— Потому, — возразил тот, — что тотчас же после вашего отъезда я также уеду, чтобы объехать индейские селения, а необходимо, чтобы в нужную минуту мы могли соединиться.
— Да, но как это сделать?
— Шоу поедет с вами.
Хитрые глаза молодого человека сверкнули радостью, но лицо его осталось совершенно спокойным.
— Как только вы нападете на след, вы пошлете Шоу, который хорошо знает местонахождение моих убежищ, чтобы он известил меня об этом. Будьте спокойны — где бы я ни находился в это время, он отыщет меня.
— Да, — лаконично подтвердил сын скваттера. Внимательно взглянув на него, Валентин обернулся к Сыну Крови.
— Пусть будет по-вашему, мы возьмем его с собой, — сказал он, — или я очень ошибаюсь, или этот молодой человек сильнее заинтересован в успехе нашего предприятия, чем мы это предполагаем, и мы можем вполне положиться на него.
Шоу покраснел и опустил голову.
— А теперь, — сказал Сын Крови, — уже поздно, до утра осталось не более четырех часов. Мне кажется, мы вполне пришли к соглашению, и поэтому мы отлично сделаем, если предадимся отдыху; мы не знаем, что ожидает нас завтра.
— Да, давайте ляжем спать, — сказал Валентин, — я рассчитываю отправиться в путь с рассветом;
— Лошади ваши будут готовы.
— Дайте им отдохнуть, нам их не нужно, лучше идти по следу пешком.
— Вы правы. Пешему все дороги доступны. Обменявшись еще несколькими словами, каждый из собеседников поднялся с места с тем, чтобы лечь на подстилку из сухих листьев.
Дон Мигель горячо сжал руку Валентина и со слезами в голосе проговорил:
— Друг, возвратите мне мою дочь!
— Я возвращу вам ее, — ответил охотник с волнением, — или умру!
Асиендадо уже сделал несколько шагов, чтобы удалиться, но быстро возвратившись, он сказал французу сдавленным голосом.
— Берегите моего сына!
— Не беспокойтесь, мой друг, — ответил охотник. Дон Мигель горячо пожал руку охотника, вздохнул и отошел.
Несколько минут спустя в зале все спали, кроме часовых, которым было поручено охранять покой всех обитателей развалин храма ацтеков.
ГЛАВА Х. Белая Газель
Предложение скваттера было слишком выгодным, чтобы бандиты могли колебаться, принять ли его, и вот по какой причине. Несколько лет тому назад в прерии появился человек, имевший в своем распоряжении отряд из шестидесяти людей необыкновенной храбрости. Он объявил разбойникам войну не на жизнь, а на смерть, и этим почти совершенно лишил их возможности продолжать прежнее ремесло.
Человек этот сделался защитником караванов, проходивших по прерии, и покровителем трапперов и охотников, которых бандиты не могли теперь грабить без того, чтобы на них, в свою очередь, не напал неизвестный доброжелатель со своим отрядом. Такое существование для них стало невыносимым, им надо было во что бы то ни стало избавиться от него. К сожалению, у разбойников до сих пор не было возможности нанести противнику решительный удар, чтобы сбросить с себя тяжелый гнет, возложенный на них Сыном Крови. А потому, как мы уже сказали, они не колеблясь приняли предложение Красного Кедра. Разбойники знали скваттера уже много лет, он даже некоторое время был их главарем. Шайка их состояла тогда из пятидесяти человек, а теперь, благодаря частым нападениям на нее Сына Крови, преследовавшего ее как дикого зверя, в ней осталось всего десять человек, да и те уже промышляли больше охотой и довольствовались редкими нападениями на одиноких путешественников, которых злой рок приводил в окрестности их логовища. Совершенно преобразившись благодаря переодеванию в костюмы индейцев, они стали неузнаваемы, и те немногие путники, которым удавалось ускользнуть из их рук, оставались в твердом убеждении, что они были ограблены краснокожими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76