Ерунда.
— Но ведь кровь идет.
— Уже остановилась.
— Ты уверен? Может, все-таки…
— Я же ясно сказал: ерунда!
— Дай-ка я посмотрю…
— Да черт с этой проклятой рукой! — взорвался он. Встав и засунув руки в карманы «парадных» черных брюк, Ривз подошел к перилам. По его вздымающимся плечам можно было догадаться, что он едва не задыхается от гнева. Она видела, что Ривз взволнован, но до этого момента не отдавала себе отчета в том, насколько он взбешен.
Было странно видеть, как этот высокий мужчина, облаченный в строгий смокинг, стоит у ограждения и колотит кулаком по полированным перилам. Взгляд его был устремлен на воду. Крохотные огоньки Люцерна, мерцая на горизонте, постепенно увеличивались. Катер приближался к городу. Джордан смотрела своему спутнику в спину, не отваживаясь заговорить с ним. Ей непременно нужно было рассказать ему о своих истинных взаимоотношениях с Гельмутом, но Ривз явно не был расположен к спокойным объяснениям. Пусть сперва немного остынет, а там, глядишь, можно будет попробовать поговорить с ним без излишних эмоций.
Однако Ривз, резко крутанувшись на месте, снова уставился на нее. От неожиданности она вздрогнула.
— Только не подумай, что меня гложет совесть из-за того, что я переспал с чужой невестой, — процедил он издевательским тоном. — Главное то, что ты соврала мне. Лживость — малопочтенное свойство. Пора бы тебе понять это, Джордан!
— Я не лгала тебе…
— Как ты думаешь, какова была бы реакция Гельмута, если бы он узнал о прошлой ночи, а? Думается мне, твой бриллиант оказался бы чуть-чуть поменьше. А может, он уже знает? Может быть, ты ему настолько мила, что он даже согласен закрывать глаза на твои измены? Или, может, делится тобой со своими друзьями?
— Заткнись! — во все горло выкрикнула Джордан. Ее словно пружиной подбросило с холщового стула. Движение было столь резким, что она поскользнулась и едва не растянулась на палубе. — Все совсем не так. Я собиралась рассказать тебе о Гельмуте сегодня утром, но ты уже смылся. Тихонько, ни слова не сказав. Разве не так? Проснувшись и увидев, что тебя уже и след простыл, я долго не могла понять, кто ты для меня — прекрасный сон или кошмарное сновидение. Провела ночь с нежным, чутким мужчиной, а он оказался банальным хамом, который с первым проблеском зари собирает вещички и сматывается, боясь скрипнуть половицей. А кто я для тебя, интересно знать, — мимолетное при-ключеньице? Баба на одну ночь? Чтобы было потом, что ребятам в раздевалке рассказать?
Джордан стояла перед ним, раздраженно смахивая со щек слезы. Но они все текли, мешая ей видеть. Ей вовсе не хотелось говорить Ривзу о том, как пусто стало у нее в душе, когда, разбуженная солнцем, уже вовсю бившим в окно, она обнаружила, что он бесследно исчез. И если бы не смятые простыни, все еще хранившие его запах, можно было бы подумать, что у нее состоялось свидание с призраком.
Однако наиболее убедительные свидетельства того, что это не был призрак, хранило ее тело. Губы Джордан припухли и все еще пылали от его неистовых поцелуев. Ее груди сладко ныли при воспоминании о его ласках. Сосредоточившись, она в восхитительных подробностях ощутила вновь, как он наполняет ее собою всю, целиком. С ней провел ночь реальный человек из плоти и крови — в этом не могло быть никаких сомнений.
— Сегодня днем я вернулся, но ты не придумала ничего лучшего, как отбыть в неизвестном направлении, — прорычал Ривз в ответ. — Или ты сидела дома, пока я барабанил в дверь, как какой-нибудь отчаявшийся Ромео?
Да, она была дома. В полдень, сгорая от стыда и раскаяния за случившееся, Джордан закрыла магазин и, поднявшись к себе наверх, рухнула на кровать. Ночью она почти не поспала. Между тем позвонил Гельмут и сказал, что направляет к ней одного из своих слуг, который проведет ее улочками старого города к причалу, где их будет ждать катер. Вечернее платье — то самое, особое — ей предстояло прихватить с собой, чтобы переодеться к приему в замке, в одном из покоев, постоянно зарезервированном за ней.
Едва Джордан повесила трубку, как внизу в дверь постучали. Тайком, сквозь щелку в закрытых ставнях на окнах второго этажа, она посмотрела, кто пришел. Сердце екнуло, когда перед глазами ее весело полыхнул солнечный блик, игравший на волосах Ривза. Он нервно покрутил дверную ручку, и когда та не поддалась, постучал снова, теперь сильнее. Наконец визитер прокричал ее имя и, задрав голову, посмотрел на окно. Джордан едва успела отскочить в глубь комнаты.
Отчего она не спустилась и не открыла ему? Отчего стояла остолбенев? Что на нее нашло? Стыд? Смущение? В голове ее крутилось множество вопросов. А вдруг в разгар дня она покажется ему не такой привлекательной, как ночью, при свечах? Или он окажется далеко не тем, кем предстал перед ней в момент ослепления страстью? Впрочем, последняя мысль умерла, не прожив и секунды. Он был самым привлекательным мужчиной, какого ей только приходилось видеть, будь то при свечах или дневном свете. Так что же удерживало ее от того, чтобы сбежать вниз, распахнуть дверь настежь и упасть в его объятия?
Страх.
На протяжении последних нескольких лет Джордан жила исключительно своим умом, училась на своих ошибках, в одиночку радовалась собственным успехам. Она возвела вокруг себя невидимую, но в то же время непроницаемую стену. Однажды эта женщина отважилась доверить свою жизнь мужчине. И это обернулось для нее подлинной катастрофой. Уйдя от Чарльза, она поклялась себе никогда больше не доверяться другому человеку, кем бы он ни был. Гибель Чарльза окончательно отрезала для нее обратный путь к несчастливому браку, и она с тех пор никогда не позволяла себе увлечься мужчиной до такой степени, чтобы попасть от него в зависимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55