Координатор уже материализовал бестелесный голос Земли в кристаллы писем.
Грант медленно ссыпал в ладонь зерна: изумрудное – для Реута, фиолетовые – для Росса, ярко-желтые – для Умбаа, молочно-белое – для Вихрова и голубое – от Тины. Для него. Так же медленно Грант ссыпал письма в приемник своего инфора, спрятал его в карман и взял прозрачные кристаллы официальных сообщений.
Председатель Технического совета Земли Столетов запрашивал подробный отчет об открытии квазизвезды в пылевом облаке и просил сообщить свои соображения о целесообразности посылки в этот район Галактики специальной экспедиции.
Второе сообщение было от руководства Управления аварийно-спасательной службы сектора Солнечной системы. В нем еще раз напоминалось о необходимости соблюдения параграфов Устава коммуникаций при открытии населенной планеты и об осторожности при выборе средств для спасения экипажа «Могиканина».
– Конфликты нежелательны, – повторил Грант, но смысл фразы не сразу дошел по его сознания. – Нежелательны…
Письма… В кармане лежали письма для товарищей. Письма для Умбаа, Вихрова, Реута и Росса. И письмо от Тины… как упрек в том, что он в безопасности, под защитой трансгалактического корабля, а они там… в аду… Если они ЕЩЕ там.
Связи с Россом все не было, и он дал команду послать еще два телезонда в направлении Города.
Под утро Грант, безотрывно всматривающийся в черноту экранов, напоминающих ему пустые глазницы черепа, заметил в расположении Города вспыхнувшую чистым зеленым светом звезду. Через некоторое время там еще зажглась звездочка и еще, будто огоньки гелиосварки. Молчанов, уснувший в кресле в неудобной позе, встрепенулся, услышав восклицание командира, и стал тереть глаза.
Но Грант только приказал выпустить еще два зонда – последние. Большего он сделать не мог. Со стороны он казался сосредоточенным и спокойным, холодным, как свет Луны. Но письма в кармане жгли его душу и если бы кто-нибудь знал, как натянуты до предела его нервы, как мучительно ищет мозг пропавшую надежду. Ищет – и не находит. А найти надо, обязательно надо. Потому что рядом в кресле сидит человек, потерявший на планете всех своих товарищей. Потому что каждый прошедший миг может оказаться последним для Росса и для Реута, Умбаа и Вихрова. Потому что планета хранит в себе какую-то проклятую тайну, убивающую все живое, а люди ничего не могут ей противопоставить. Ничего, кроме своей решимости и бесстрашия.

* * *

Утром связь восстановилась на несколько минут и Грант увидел трагедию гибели Росса.
Какое-то время он стоял неподвижно, окаменев от горя, потом вдруг стремительно повернулся к пульту, нащупывая биосъем.
– Старт!
– Нет! – бросился к нему Молчанов, схватил за руку. – Не надо! Их не вернешь!..
– Прочь! – зарычал Грант. – Там Умбаа, Виталий!.. Мы найдем их!
Молчанов отпустил его и, переведя дыхание, оперся об пульт костяшками пальцев.
– Что ж, – сказал он сдавленным голосом. – Действуйте! Я не боюсь смерти, я слишком часто встречался с ней один на один. Но с нами Тихонов, он не может сказать ни да, ни нет, и вы отвечаете за его жизнь. И этот мальчик, что возвращается один, он тоже надеется на вас, на ваше правильное решение… Но все разно, действуйте, если иначе нельзя…
Грант уронил голову на руки и затих.
Корабль едва заметно вздрогнул – автоматы приняли изуродованный десантолет, вскрыли и деловито принялись за ремонт. Но никто не вышел из него. Реут лежал ничком поперек рубки в расстегнутом скафандре, и лицо его представляло маску страдания и отчаяния.
Грант вдруг вскочил, вынул из кармана инфор и хватил им об пол. Блестящий диск разлетелся цветными брызгами, и это отрезвило командира. Он оглянулся на открытый вход в зал – где-то в недрах корабля ждал его раненый Реут – и заставил себя сделать шаг, другой…



Часть вторая.
СПАСАТЕЛЬНЫЙ РЕЙД.
Сташевский

Тартар

Сырое дыхание низкой облачной пелены разогнало даже крикливых четырехкрылых птиц, единственных крупных хищников на континенте. Казалось, само небо – серое, беспросветное, монотонное – упало на мокрый лес и он съежился и притих.
Внизу под Греховым на склоне холма шевельнулись ветки кустов и на лесную поляну вышли двое: невысокий, грузноватый мужчина с совершенно седой головой и маленькая женщина с печальными глазами. Конечно, отсюда, с высоты, Грехов не мог видеть выражения ее глаз, просто знал, что они всегда печальны. На эту странную, молчаливую пару он обратил внимание в первый же день своего пребывания в санатории. Издали принял их за отца и дочь, на самом деле они оказались мужем и женой. Его звали Грант, Ярослав Грант, ее – Тина. От врачей Грехову стало известно, что он звездолетчик, попал в какой-то переплет, получил психическую травму и вряд ли теперь сможет вернуться к своей работе, несмотря на все волшебство медицины.
Однажды Грехов случайно встретил их в лесу, и его поразило то выражение боли и нежности, с которым Грант обращал к жене лицо. Вообще, видел их он довольно часто, вот как сейчас, например: территория заповедника, где располагался санаторий, была небольшой. Дважды прилетал к ним молодой человек лет двадцати, чем-то похожий на Гранта; поначалу Грехов принял его за сына, но и тут ошибся… Тогда женщина покидала их ненадолго, словно не желая присутствовать при разговоре, но, и оставаясь одни, по мнению Грехова, мужчины молчали. Можно было подумать, что юноша лишь затем и прилетал, чтобы побыть рядом с седым – молча, сурово, без тени улыбки. В поведении их оставалась какая-то недоговоренность, заставляющая задумываться об удивительной непостижимости человеческих отношений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29