Автомастерскую Ильи он нашел в плачевном состоянии: ворота сорваны, будто сквозь них проехал танк, гараж внутри разгромлен, как после нападения разъяренных слонов, «Линкольн», который ремонтировал Илья, превратился в груду металлолома, и лишь машина Матвея, стоявшая в закутке, за стеллажами с инструментом и деталями, осталась цела и невредима.
В мастерской копался хмурый молодой парнишка, помощник Ильи, собирал мусор, осколки, разбитую мебель, подметал пол.
– Что произошло? – тихо спросил Матвей, сжимаясь от нехорошего предчувствия.
Парень глянул на него исподлобья, продолжая заниматься делом, потом, видимо, вспомнил:
– Это ваш аппарат, что ли?
– Мой.
– Вот ключи. – Он достал из кармана ключи от «Таврии». – Мы его сделали, можете забирать. Не хуже, чем у Джеймса Бонда. Движок с форсажем, дает под двести, подвеска усилена, бак увеличен, берет под шестьдесят, заднее стекло – бронеплекс. Что еще?
– Достаточно, – улыбнулся Матвей. – С хозяином я сам рассчитаюсь. Где он? И что тут у вас стряслось? Потолок рухнул?
Парень вытер лицо ладонью, но лишь размазал грязь. Сказал нехотя:
– Банда наехала. Милиция только перед вами убралась. А Илья в больнице, подстрелили его.
– Что?!
Помощник Ильи снова принялся за уборку, проигнорировав вопрос. Буркнул под нос:
– Живой он, пуля прошла бок навылет, порвала подвздошную сумку, а вторая застряла в ноге.
– Стреляли из автомата?
– Нет, из какого-то «волка». Я слышал разговор инспектора со следователем.
Матвей присвистнул про себя: пистолет-пулемет «волк» был последней разработкой завода «Арсенал», и именно утечка «волков» со склада «Арсенала» и была первым заданием Соболева, полученным от Ивакина. Как странно все переплелось в этом не самом лучшем из миров!
– Где он лежит?
– В Склифосовского. Только вас не пустят, он без сознания, моя сестра только что оттуда приехала.
– Как это произошло?
Парень распрямился.
– Да как – вошли и…
По его словам вырисовывалась такая картина: давешняя команда рэкетиров, которой Илья дважды дал отлуп, вломилась в мастерскую в начале седьмого утра, когда там был только Муромец: вставал он рано. Бандиты начали громить мастерскую, бить оборудование, машины, а когда вмешался Илья, раскидав «крутых» громил, кто-то из них достал с перепугу «пушку».
– И что по этому поводу заявила доблестная милиция?
– Да ничего. – Парень помрачнел еще больше. – Дохлое, мол, дело. Я им говорю: они же весь квартал держат, разъезжают на «Маздах» и «Тойотах», все их знают…
– Ну и что?
Парень безнадежно махнул рукой:
– Все они повязаны. Если не запуганы, так куплены.
– Что ж, понятно. Бывай.
Матвей сел в «Таврию», опробовал двигатель и выехал из гаража. В клинику «Скорой помощи» Склифосовского он прибыл через сорок минут, ухитрившись ни разу не «засветиться» перед ГАИ, хотя мчал под сто и больше.
Илью уже прооперировали, и он пришел в себя. Матвею удалось уговорить медперсонал дать ему халат и пропустить в палату к раненому.
Выглядел Муромец чуть бледнее обычного, под глазами залегли тени, однако во взгляде не было ни страха, ни злости, только сожаление и недоумение. Увидев Матвея, он так обрадовался, что едва не опрокинул капельницу:
– Ты?! Взял аппарат? Я там его немного усовершенствовал, и теперь он не хуже, чем у Джеймса Бонда, только что пушек в капоте не хватает.
– Лежи… знаю. – Матвей выгрузил из сумки пакет с яблоками и пять бутылок кефира. – Кто это был?
По лицу Ильи пробежала тень, сжались и разжались громадные кулаки.
– Да ты их видел, команда Белого. Я до них еще доберусь, не вмешивайся в мои дела.
– Ты его знаешь лично?
– Знаю, он то ли чеченец, то ли ингуш, в общем, оттуда. Но у него все схвачено, везде приятели, в том числе и в милиции. Вряд ли его станут ловить – выкрутится.
Матвей кивнул.
– Ладно, выздоравливай. Меня пустили на минуту, приеду завтра, привезу чего-нибудь вкусненького.
– Сигареты не забудь, а то мои отобрали.
– А можно?
Илья улыбнулся – через силу, глаза его помутнели, видимо, боль была нестерпима.
Появилась медсестра, глянула на посетителя.
– Уходите, ему плохо.
Еще некоторое время Матвей смотрел на беспомощное тело Ильи Муромца, потом вышел. Уже в машине он принял решение.

ПРАВОЗАЩИТА

Шел десятый час утра, когда Матвей начал свой поиск.
До этого он минут двадцать сидел на вкопанной шине на школьном стадионе и наблюдал за тщетными потугами пожилого учителя физкультуры втолковать детям азы спортивного многоборья. Школьников – третьего-четвертого класса, судя по их поведению, – было девятнадцать, семь ребят и двенадцать девочек, и всем им явно не хотелось куда-то бежать, прыгать, метать палки и вообще подчиняться достаточно равнодушным командам учителя. А тот явно не любил свою работу, погоду, детей и, наверное, людей вообще. Если бы он любил хотя бы работу, постарался бы заинтересовать ребят, превратить весь процесс в игру, увлечь ею школьников, но делать этого он не умел. Он кричал, грозил всевозможными карами, выгонял мальчишек, хватал их за руки и плечи, загонял в строй, ругался и проклинал всех и вся. И Матвей с грустью сделал вывод, что после этих занятий у мальчишек и девчонок сохранится стойкий иммунитет неприятия физкультуры как таковой вообще и спорта в частности.
Еще раньше, до появления на стадионе, Матвей изменил внешность: приклеил усы и дополнительные брови, а также родинку под носом, надел очки, с виду –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21