Прежде чем что-нибудь
сделать, он теперь кое-что вспомнит и сравнит...
- Ну? - напомнил о себе Тоидзе, вернее, голова Тоидзе, торчавшая в
виоме, как голова профессора Доуэля из одноименного романа Беляева,
писателя далекого двадцатого столетия.
- Мальчик не знал, что существует защита...
- ... от дурака.
Диего исподлобья посмотрел на инженера связи, и тот отвел виноватый
взгляд.
- От случайностей, Вано, от случайностей.
- Ну от случайностей, смысл тот же.
- По-моему, ты сегодня расстроен, Вано. Никто из нас не терпит
бездеятельности, особенно в таких условиях. Когда-нибудь мы научимся
управлять своим любопытством, чтобы оно не оборачивалось злом. Может,
человек не стал бы человеком, не будь он любопытен? А Лен молод, выдержки
не хватает, но у него неплохие качества: искренность и восприимчивость к
толковым объяснениям.
- Спасибо, я понял, - криво усмехнулся Тоидзе. - Я и вправду сегодня
расстроен, мою кандидатуру снова отклонили.
Он, очевидно, имел в виду то, что давно хотел попасть в число
дежурных на Эниф, но по каким-то причинам научный совет Базы уже в третий
раз вежливо советовал ему подождать. Впрочем, эти причины Диего знал, как
никто другой. "Едва ли теперь вообще кто-нибудь попадет в Зону, - подумал
он. - Наша смена скорее всего последняя". Вслух, однако, он этого не
сказал.
- Ну, до смены еще полмесяца, многое может измениться, - успокоил он
связиста. - Так что не унывай. Кстати, ты не в курсе, что ответили
энифиане на наш вопрос относительно их космотехники? Помнишь, мы задавали
им вопрос два дня назад?
Тоидзе пригладил свои знаменитые усы, не менее знаменитые, чем
ресницы Гунна.
- Ничего они не ответили конкретно. Космической техники, как мы это
понимаем, у них нет, как нет вообще никакой техники. В космос они выходят
редко и не с познавательными целями.
- И это все?
- Не ты первый удивляешься. Тебе не кажется, что энифиане мудрее нас?
Ведь главная ценность цивилизации - информация, а обмен пока далеко не
равноценен, мы снабжаем их информацией чуть ли не в десять раз больше, чем
они нас! Где справедливость?
- А ты спроси у Доброгнева, - усмехнулся Диего. - Он любит отвечать
на такие вопросы. Что еще ты имеешь мне сообщить?
- Еще наши планетологи от безделья провели радиолокационный зондаж
материка и обнаружили любопытное образование - нечто вроде наших областей
со стоячими туманами. Они назвали эти туманные области - гаруа.
Представляешь, километров по пятьдесят в диаметре круглые шапки туманов, а
в центре россыпь странных столбообразных скал... погоди-ка, тебя
запрашивает шеф. Переключи связь на ОЭЛ.
Виом мигнул и воспроизвел кабинет директора Базы, больше похожий на
кусок морского пляжа. Доброгнев заметил взгляд Диего и выключил
видеопласт, комната приобрела нормальный вид.
Суровое лицо Доброгнева казалось необычно напряженным, словно он
ожидал плохих известий, а может быть, то сказывался эффект освещения -
директор любил рассеянный голубой свет.
- Доброе утро. Что нового?
- Как будто ничего особенного. С Неверовым, очевидно, происходит то
же самое, что и с остальными: прирост нервной массы, выхода энергии
никакого, отсюда - нервная возбудимость и жажда деятельности.
- Но у тебя же сие не наблюдалось?
- Выдержка. Тренировка. К тому же мне не двадцать пять...
Доброгнев подумал и подключил канал связи с кабинетом Нагорина,
главного врача Базы. Нагорин был не один, у передней панели медицинского
комбайна, занимающего всю левую сторону комнаты, сидел заместитель
директора по безопасности дежурств Руденко и разговаривал с одним из
ученых-биологов, которого Диего знал только в лицо. Нагорин, оценив
ситуацию, на минуту отключил связь, и, когда снова включился, ученого в
кабинете уже не было.
- Слушаю, - глуховатым голосом сказал он, ни к кому в особенности не
обращаясь. Говорил он, почти не разжимая губ, и тем, кто не знал его
близко, мог показаться высокомерным или равнодушным. Но таковым в
действительности он не был. Диего знал это достаточно хорошо.
- Что дало обследование дежурных? - спросил Доброгнев.
Нагорин покосился на медлительного Руденко и вздохнул.
- Увеличение общей нервной массы, естественно, прекращается сразу же
после их возвращения на Базу, то есть вне комплекса Зоны. Нежелательных
последствий, в общем-то, никаких. Конечно, за время обследования. А что
случилось?
- За месяц изменения в организме почти не заметны, - сказал Диего. -
Идет как бы накопление средств для...
- Скачкообразной мутации, - докончил Нагорин. - Я думал об этом. Да,
риск велик. Как далеко зашло у тебя?
- Он уже может заменить компьютер, - невесело усмехнулся Доброгнев. -
Что он еще будет уметь, я не знаю. Факт остается фактом - все ваши методы
защиты от энифианских способов воздействия на людей в Зоне не годятся,
даже пакетная силовая защита.
- Характеристики этого излучения уже известны, - произнес Руденко. -
Теперь все зависит от физиков, насколько быстро они от теории перейдут к
практике и изготовят нам необходимую аппаратуру.
Нагорин долго молчал, рассматривая свои руки, как чужие: такая у него
была привычка. Потом тихо произнес:
- Мы все отлично понимаем, что можем найти в случае удачи и что
потерять. Конечно, пандологи поставят тебе памятник, Диего, но... не пора
ли заканчивать эксперимент? Ведь мы не знаем, для чего энифиане
воздействуют на дежурных в Зоне излучением или целым набором излучений,
влияющих на генную память.
1 2 3 4 5 6 7 8